Арго! Да пошлёт нам небо путь с луной и звёздами!

Арго! Если парус сникнет, мы ударим вёслами!...

 

 

 

Д. Верин-Галицкий

 

 

 

 

Трудно, сложно,
но классно!
или
моя контрольная
работа

(рассказ о лыжном походе III категории сложности,
совершенном группой юных туристов «АРГО»
с 18 по 31 марта 2005 года в районе Баджальского хребта
Верхнебуреинского района Хабаровского края)

 

 

http://klub-argo.fromru.com

 

E-mail:   klub_argo@fromru.com

 

 

ХАБАРОВСК

2005

 

 

 

Дочери моей Алене Верин-Галицкой посвящается...

 

 

Как много нам дано: рассвета пламень алый,

В весенний сад окно, – но этого нам мало.

Нас манит мир большой, мятежный,  бесконечный…

Идём мы за мечтой, идём дорогой вечной…

«Песня о мечте»

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Два года назад, в марте 2003 года, мы нашим детским объединением «АРГО» совершили лыжный поход второй категории сложности в районе Баджальского хребта. Планировал я один маршрут, но по ряду причин, маршрут получился несколько иной. Если тот маршрут, который планировался, был на «двойку с плюсом», а тот, что получился, оказался на «двойку с минусом».

Тогда я остался недоволен тем, что не удалось перевалить Баджальский хребет и посмотреть верховье реки Правый Ярап, а так же тем, что весь поход проходил по знакомым для меня местам. Теперь же, при планировании маршрута я сделал так, чтобы к концу второй трети маршрута всё же мы смогли выйти в Правый Ярап. Те перевальные участки, через которые нам предстояло пройти на подходе к этой реке, должны были всё-таки нас пропустить. Возвращение же с «той» (южной, обратной и малопосещаемой) стороны Баджальского хребта планировалось из ключа Лагерный (приток Правого Ярапа) в верховье реки Талиджак. Я знал, что «в лоб» нам этот перевал не взять, как минимум мы бы в Талиджак с этого перевала не смогли бы спуститься. С той стороны этого перевала мы стояли два года назад и тогда он нас не пустил в Лагерный. Раздобыв достаточно внятную карту‑километровку, я прикинул несколько вариантов обхода этого перевала с соседних седловин по гребням. По карте дома всё очень удачно получалось, но гладко на бумаге, а что будет там, когда мы подойдём под перевал? Ведь даже карта-километровка всего не показывает. Поэтому,  сразу прикидываю стопроцентно проходимый выход из Правого Ярапа (если и не в планируемый Талиджак, по которому должны выйти к железной дороге)  в реку Герби, по которой конечно выходить к железной дороге не сильно и хотелось, однако, куда деваться, выбираться то из-за хребта как-то надо.

Так что на этапе планирования похода вопрос стоял только по перевалу Лагерный–Талиджак, но запасной вариант есть, поэтому мы собираемся.

Мы это я, Верин-Галицкий Дмитрий Вячеславович, и четверо моих учеников: Лебедев Денис, Игумнов Павел, Мухаев Евгений и Сергеев Семён. Кроме Семёна, которому уже исполнилось восемнадцать лет и школу он закончил в прошлом году, остальным мальчишкам пока ещё по шестнадцать и они заканчивают школу через несколько месяцев. Самый возраст для лыжного похода третьей категории сложности. Уже есть выносливость, есть стремление к победе и пока они ещё очень романтичны. Но последнее, думаю и надеюсь, будет с ними и дальше идти по жизни. Паша со мной ходит в походы уже пятый год, а Денис,  Женя, Семён – четвёртый.  Когда мы готовились к походу,  я как-то не задумывался об одной очень важной вещи, просто как-то некогда было думать об этом, что этот поход для ребят последний в их жизни в качестве школьников. Поэтому он должен стать своеобразным экзаменом в школе туризма, которую они прошли. Эта мысль мне пришла во второй половине похода. Для себя же тогда, идя на лыжах под рюкзаком, я определил этот поход как контрольную работу, которой я показываю и свой результат той воспитательной работы, которую я проделал за эти годы. Для кого показываю? Да, прежде всего для себя. Этот поход и для меня своеобразный рубеж, который мне надо преодолеть, чтобы подняться на следующую ступеньку моего становления, моего взросления в роли учителя.

В сентябре во время сплава по реке Нимакан, рядом с нашей группой шла группа туристов «Грань», в составе которой была Лена Подугольникова, молодая, но уже очень опытная туристка, обладающая хорошей физической и волевой подготовкой, имеющая за плечами уже две водные «пятёрки». Тренер и бессменный руководитель всех походов, в которых Лена принимала участие, Непогодин Михаил Михайлович, Мастер спорта по туризму, руководитель Центра социальной адаптации молодёжи «Грань», человек огромного обаяния, целеустремлённости, воли, человек, к которому я отношусь с большим уважением. Увидев тот спортивный потенциал, который есть у Лены, зная школу, которую она прошла, я ей предложил принять участие в предстоящем мартовском лыжном походе аж третьей категории сложности. Вообще то я очень редко предлагаю «не своим» участие в подобного рода мероприятиях. Ведь зима это зима, здесь огромное количество своих особенностей. Но то что я увидел в Лене не вызывало у меня никаких сомнений. Вопрос стоял только в одном – встать на лыжах под рюкзак. Лена как-то сразу, как мне показалось совершенно без колебаний, приняла моё приглашение. Как потом сама объяснила, она была в водных, пешеходных, спелеологических походах, а вот в лыжных не была. Наверное, пришло время попробовать себя и в этом виде. Тем более что предлагают не поход выходного дня, а вполне серьёзное спортивное мероприятие.

Ещё один участник нашего похода – Долженко Ксения. В школьные годы, а это было всего несколько лет назад, Ксения занималась у моего друга Кривошеева Романа Анатольевича, который тогда работал в средней школе № 63.

Честно сказать, когда Ксения ещё в начале февраля мне позвонила и сказала, что она хочет идти с нами в поход, то я без особого энтузиазма согласился на её участие. Не охота было опять заниматься воспитанием взрослого человека, что я пытался делать в течение двух походов (июль 2004, хребет Дуссе‑Алинь – река Бурея; сентябрь 2004, река Нимакан), а оставлять проблему без внимания в силу своей учительской роли я тоже не мог. Что за проблема? Проблема весьма современная – некоторые речевые обороты Ксениной лексики не всегда  радуют слух (точнее никогда не радуют). (Когда ей уже в течение похода в объектив видеокамеры попросили сказать пару слов при преодолении лесного завала на лыжах, она ответила, что пару слов не знает, а знает их пять.)

Однако в Ксении подкупает то, что она совершенно адекватно относится к замечаниям в свой адрес и не особо обижается. Но при этом и не особо исправляется. Так было в предыдущие два похода. Когда же мне Ксения позвонила, то уверила, что она будет исправляться, будет вести себя хорошо и вообще будет примерной девочкой. Ну, куда деваться? Дадим шанс. Тем более, что у неё есть главное – огонь в глазах и уже немалый опыт. Так что, Дмитрий Вячеславович, роль Ваша такая, воспитывать не только школьников нынешних, но и школьников вчерашних.

Весной прошлого года, когда мы стали готовиться к походу на Дуссе-Алинь, мой первый учитель в туризме и мой школьный классный руководитель Борисова Марина Олеговна предложила мне взять с собой своего ученика Быкова Артёма. В тот поход Артём с нами сходил, а в прошедшем ноябре, когда двумя группами (одна Марины Олеговны, другая моя) мы совершали путешествие в районе Беневских водопадов в Приморском крае, я предложил Артёму принять участие в этом нашем лыжном походе. В феврале Артём подтвердил своё желание и стал готовиться к походу. Артём тоже ученик одиннадцатого класса Лицея информационных технологий и через несколько месяцев заканчивает школу.

Вот таким составом мы и отправились в поход.

Из технических новшеств, которые мы использовали в этом походе, были пластиковые горные лыжи. Они конечно несколько тяжелее деревянных, но обладают рядом особенностей, которые перевешивают их весовой недостаток. В-первых, они значительно прочнее, то есть сразу отпадает необходимость брать с собой запасные лыжи; во-вторых, на влажном снегу на них не образуется снежный подлип; в-третьих, ото льда их чистить проще. На своих же лыжах, чтобы исключить проскальзывание и не мучится с лыжными мазями, я сделал под колодкой нарезку, как это делают производители прогулочных пластиковых лыж. Такую же нарезку сделал себе и Денис. И мы горя не знали! Редко когда лыжи проскальзывали назад, и даже на крупнокристаллическом снегу держали хорошо.

Так получилось в моей жизни, что этой зимой без моего на то согласия меня разлучили с моей дочерью Алёной. Теперь она живёт на другом конце нашей большой страны в городе Краснодаре. Я очень люблю мою девочку и очень по ней скучаю. Алёны нет рядом со мной, но я с ней разговариваю, как будто она рядом. Я верю в то, что она меня слышит. Во время похода я писал Алёне небольшие письма, которые я посчитал возможным включить в это повествование о нашем походе. Ведь для меня эти письма – неотъемлемая часть самого похода. И само это произведение я решил посвятить моей  маленькой девочке, которой 5 мая должно исполниться девять лет. 

Пусть читателя не смущают некоторые повторы, которые будут звучать в разных фрагментах текста: в моём основном повествовании, в моих письмах дочери, в рассказах ребят. Пусть они будут. Ведь они будут звучать в разных контекстах. Надеюсь, что это позволит, Вам, уважаемый читатель, всю картину прошедших событий представить наиболее объёмно.

И ещё. В этом походе с нами произошло одно событие такого рода, что с нами  происходит не часто.  Мы практически в самом начале похода ошибочно перевалили не через тот перевал. Ничего экстраординарного в этом событии не было, а времени и сил оно отняло, но при этом и кое-чему научило. Не знаю как наших юных участников, но меня то уж точно. Хотя клясться, что подобного со мной больше не случится, я не буду. А приключение удалось на славу, и разговоров о нём потом было немало. И главное, что все эти разговоры были с улыбкой на лице.

 

 

дорога

 

18 марта 2005 года

Из дома я вышел в 6.05 утра. В надежде, что я сяду на первый автобус и к половине седьмого буду на вокзале. Однако, автобус вовремя не пришел, а в половине седьмого я уже начал нервничать. Подошел он только в тридцать пять минут. Как я и предполагал, в этом же автобусе должны были появиться Денис, Женя и Семён. Поскольку Семён живёт в Северном микрорайоне, от которого до вокзала в это время общественным транспортом добираться очень сложно, то было решено, что ему необходимо ночевать у Дениса или у Жени. У Жени места дома оказалось больше.

Денис мне сразу доложил, что Семён не взял тёплую куртку, а вместо ходовой штормовки взял старую синтепоновую куртку. Молодец! Но при ближайшем рассмотрении я выяснил, что эта старая куртка может вполне считаться тёплой, а вот что нет штормовки, это уже хуже. Ну, хотя бы ночью мне позвонили, и я что-нибудь бы придумал!?

Около памятника Ерофею Хабарову мы встретились с Леной, Пашей, Артёмом и Ксенией и сразу отправились на перрон, на который мы вышли вместе с подходящим поездом. В нашем случае это было очень кстати, поскольку поезд проходящий и места распределяет проводник. Поэтому, увидев в окне одного из вагонов на подходящем к перрону поезду номер нашего вагона, мы побежали за ним. Когда проводник открыл дверь вагона, мы первыми стояли перед ним.

После того, как поезд тронулся, и мы постепенно расслабились, из разговора выяснилось, что Лена взяла с собой последний номер журнала «Грань», который я ещё не видел, но в котором должны были быть опубликованы два моих текста. Один, эссе, про поход на Дуссе-Алинь, а второй – воспоминания о моём тренере и учителе в туризме Ким Германе Николаевиче. Публикации эти я подготовил ещё осенью, а вот по разным причинам номер этого журнала очень долго не выходил. Так что первым, что я сделал, так заново прочитал свои сочинения, но уже на страницах журнала. Очень приятно!

Обо всём остальном, что происходило в поезде рассказывать подробно, наверное, смысла нет. Всё как обычно: доделываем, то, что дома не доделано, едим, разговариваем да спим. Ах, да. Семён. Кроме того, что Семён не взял штормовку, он и бахилы к галошам дома не пришил. Как потом оказалось, это было только начало всего того, что происходило во время похода с Семёном.

 Когда в Комсомольске вышли на перрон, и я побежал в кассы, то около здания вокзала я увидел Колю Яранова и Андрея Дёминова. Вот так да! Дело в том, что за сутки до нас, в Комсомольск должна была выехать группа туристов под руководством Николая. Начало их маршрута совпадает с нашим, то есть выходить к Баджальскому хребту они, так же как и мы, должны по реке Орокот. Я же, грешным делом, ещё дома узнав про это, обрадовался, что какой-то участок пути они протропят, и мы их быстренько догоним, а затем и разойдёмся своими маршрутами. Но рано радовался Дмитрий Вячеславович, до начала маршрута мы едем вместе в одном поезде. И начинать маршрут мы будем вместе.

Беру билеты и из здания вокзала внимательно слежу, за тем, когда подадут поезд. Нам ехать в общем вагоне, поэтому на посадку нам, так же как и утром надо выйти первыми, чтобы занять верхние полки, ведь из поезда выходить в половине шестого утра и надо будет хоть немного да поспать. Наши соседи едут в плацкартном вагоне. Это хорошо, значит, есть надежда, что поспать удастся. (Рядом не будет шумных туристов.) Но пока это только надежда.

После ужина, учитывая предстоящий ранний подъём, в половине десятого разбредаемся по своим верхним полкам. Но не спится. Напротив меня Лена, долго лежим разговариваем. Засыпаем только в двенадцатом часу. Зато в половине второго оба просыпаемся оттого, что какая-то девочка на нижней полке, которая появилась после того, как мы заснули, стала весьма громко рассказывать своей соседке весьма почтенного возраста о своей одежде, своей учебе, своих родственниках за границей, о том, что она любит есть. Диалог совершенно безобидный, хотя, на мой взгляд, и несколько глуповатый, но когда он происходит в половине второго ночи и не даёт тебе спать… Что ж, общий вагон… Я не перестаю удивляться тому, почему наши русские люди совершенно не считаются с тем, что вокруг есть другие люди, что кому-то может быть неприятен пусть и безобидный, но громкий разговор, что кому-то он может мешать спать?! И самое странное, что взрослая дама пенсионного возраста, с которой девочка разговаривала, ни разу не предложила ей говорить тише. 

Вообще общие вагоны на железной дороге и всё, что в них происходит, это некий срез того общества, в котором мы живём. Но отцы государства в общих вагонах не ездят…

 

 

 орокот

 

19 марта 2005 года

В двадцать минут пятого меня Женя дёрнул за ногу, и сказал, что уже пора. Поднимаем всех наших. Вредная девочка спит.

Очень быстро приводим себя и свое снаряжение в порядок, а потом просто сидим и ждём, когда нас пригласят на выход. Когда проехали станцию Герби, сняли с верхних полок лыжи и поставили их в проход. Ехать осталось восемнадцать километров. Состояние как у парашютистов перед прыжком.

В двадцать минут шестого поезд останавливается, и мы выходим в темноту. Благо у всех светодиодные фонарики и никто не просит, чтобы ему посветили. Большое спасибо тому, кто придумал светодиодные фонари! Маленькие, лёгкие, если вставишь хорошие батарейки, то их хватает на весь поход. И батареек нужно всего ничего – три «мизинчиковых».

Когда поезд исчез в темноте, то сразу встал для меня вопрос: куда идти. Пытаюсь вспомнить карту, как расположен «полустанок» относительно реки и моста. Поворачиваю в сторону противоположную той, в которой исчез поезд. По моим прикидкам до моста метров восемьсот.  Где-то так и получилось.

Выйдя на лёд, определяемся с местом, где будем готовить завтрак. Каких-то планов относительно того, чтобы идти в темноте, нет. Я вообще категорический противник ночных путешествий на лыжах по льду реки. Разводим костёр и готовим первый походный завтрак. Сначала, правда, перекусываем тем, что осталось с поезда, после чего, молочная гречневая каша выглядит не слишком аппетитно. Но как-то заставляем себя. Точнее я ребят заставляю уговорами, что до обеда никто кормить не будет, а нам предстоит тропить лыжню и преодолевать завалы. Девчонки всё равно наотрез отказались и я их убедить никак не смог.

 В половине девятого выходим. До обеда идём четыре ходки по пятьдесят минут с десяти-пятнадцати минутными перерывами.

В начале третьей ходки вышли из разбоев в широкое русло Орокота, где находим след от снегохода «Буран». Долго ли он нас будет вести?

Без двадцати час встаём на обед. Уже все изрядно подустали, а Паша так вообще еле ноги волочит. Первые километры даются нелегко.

Пока готовится обед, очень кстати оказались поездные пельмени, варёные яйца да хлеб. Надо всё это доедать, не тащить же дальше!

К месту обеда мы пришли значительно раньше группы наших соседей, а, уходя с обеда, как потом оказалось, мы видели их в последний раз. Потом мы встретились с ними только в поезде по дороге домой. Очень отрадно, что мы, тропя лыжню(!!!), смогли от них убежать! Значит, мы оказались сильнее! Ну, мы же герои!!!

 В половине третьего выходим. Хотя мы и отдохнули во время обеда, но после него идётся всё же тяжеловато. Первую ходку передо мной идёт Артём. У него неплохо получается чувствовать и ловить буранный след, который практически не видно. В половине пятого этот след приводит нас к зимовью, на котором и заканчивается. Далее по реке идёт лыжня, не очень старая, но и не вчерашняя. На открытых участках реки, лыжня исчезает. Ветер сделал своё дело. Теперь её надо ловить, что пока у ребят не получается, поэтому я встаю первым. Иногда, правда, когда уже порядком устаю, пускаю кого-нибудь вперёд, но очень скоро возвращаюсь назад, так как нельзя терять темп. Ловить лыжню хоть и не так просто, но это всё же проще, чем тропить по снежной целине.

Первые две послеобеденные ходки идём по пятьдесят минут, третью и четвёртую по тридцать.

В начале седьмого нахожу место под лагерь. Некоторое время отдыхаем, затем принимаемся за работу. Паша, Лена и Ксения ставят палатку, Артём готовит дрова на костёр, Семён, Женя и Денис занимаются дровами на печку. Я же готовлю место для костра и осуществляю общее руководство всеми работами.

В начале восьмого пьём чай, после чего работы возобновляются до начала девятого, когда дежурная Ксения зовёт на ужин.

С дровами на печку произошла небольшая заминка. Находясь в еловом лесу, ребята долго не могли найти подходящую сушину. Спилят одну – она трухлявая. Спилят другую – та же история. В конце концов, из нескольких сушин смогли что-то выбрать, но допилить до ужина не успели. Поэтому после ужина все дружно наваливаемся на дрова и в половине десятого, натаяв воды в котлы на завтрак, просачиваемся в палатку. Почему просачиваемся? Потому что всем вместе заходить в палатку неудобно, становится очень тесно. Поэтому сначала заходят одни, раздеваются, раскладывают и развешивают вещи на просушку и сразу укладываются, затем проходят другие.

Ночное дежурство начинаем с одиннадцати часов. 

 

Дорогая моя Алёна! Сегодня мы прошли первый день нашего маршрута. Преодолели около двадцати километров. В половине шестого утра, ещё в темноте, вышли из поезда. Термометр в этот момент показал минус 25 градусов. А термометр я взял бабушкин круглый, которым она измеряет температуру в балконном парнике, и привесил к своему рюкзаку. Так что мы всё время теперь можем наблюдать за изменением температуры. К одиннадцати часам температура поднялась до минус пяти градусов. Так что пришлось часть одежды снять.

Нельзя сказать, что рюкзаки у нас сильно тяжелые, но и не сильно лёгкие. Ведь мы пошли в поход аж на 12 дней и все продукты мы несём в своих рюкзаках, а кроме этого ещё и различное снаряжение: палатку, печку, котлы, топоры, пилу и другие необходимые вещи.

Несмотря на обеденный двухчасовой отдых, к вечеру все так устали, что к шести часам еле волочили ноги. Что ж, первый день никогда не бывает лёгким.

Сегодня мы шли по реке Орокот, сначала шли по равнинному участку, а к вечеру подошли к горам.

К вечеру пошел снег. Не очень сильный, но малоприятный, потому что с ветром. Сейчас, когда я пишу это небольшое письмо тебе, во время ночного дежурства у печки в палатке, на улице светит большая Луна. Но мелкий снег всё равно идёт.

Алёночка! Я всё время думаю о тебе. Как ты там? Я очень по тебе скучаю.

Твой папа.

 

20 марта 2005 года

Общий подъём в половине седьмого. Вчера вечером я попросил Дениса помочь Лене с утренним кухонным дежурством. Однако Денис уже к половине шестого вскипятил воду. Пришлось пыл его охладить, и воду ему, уже позже, пришлось кипятить заново. Вставать рано – это хорошо, но зачем уж совсем так рано!

Задача на день: подойти в верховье Орокота. В начале третьей ходки выходим к охотничьему зимовью, от которого вверх по реке уходит едва заметный лыжный след. И дальше мы стараемся этот след не терять, хотя почти всё время ловим его «на ощупь», зрительно он совершенно не отличим от снежного белого поля реки.

На обед останавливаемся в 12.40 двумя километрами выше ключа Большой.

В начале третьей послеобеденной ходки лыжный след уводит нас под правый склон долины в лес. Сопок левого берега из леса практически не видно и надо из леса выходить, чтобы не угодить в ключ Ветвистый, на слиянии с которым Орокот круто поворачивает в сторону юго-востока. Выбираемся из леса и выходим практически к стрелке Орокота и Ветвистого. Я предполагаю, что Орокот здесь может разбиваться на рукава, находим ближайшую протоку и уходим в неё. Всё! Лыжный след, пусть и переметённый и местами совершенно не видимый, закончился,  дальше тропить надо «по взрослому». А снега здесь! Метров триста топчем этот речной рукав, пробираясь между камней и веток и утопая на полметра в снегу. Скорости нет, а усталость уже даёт о себе знать. В конце концов, это топтанье на месте мне надоело и, начав тропить без рюкзаков, выходим в основное русло Орокота.

Когда первый тропит без рюкзака, то скорость всей группы заметно возрастает. Конечно, через пять-семь минут от начала тропления, ему приходится возвращаться за рюкзаком и догонять всю группу. Но ведь по готовой хорошей лыжне!

Около семи определяемся с местом ночёвки. На сегодня хватит. Пусть мы и не дошли до верховья Орокота, но устали уже изрядно.

Из русла поднимаемся в густой еловый лес. Да! Место для палатки «Зима» найти весьма проблематично – кругом сплошные буреломы и ровной площадки диаметром четыре метра нет. Пройдя по лесу чуть дальше от берега, я нашел что-то похожее на место, правда посредине него торчит корч. Корч этот не очень огромный и его в конце концов можно выпилить.

Распределив лагерные роли и отдав все ценные указания, я, взглянув в карту и захватив фонарик, ухожу тропить лыжню дальше. Троплю с 19.25 до 20.00. К 20.25 возвращаюсь на лагерь в полной темноте.

Нет, для меня второй день любого лыжного похода – это самый сложный в физическом плане день. Когда уходил тропить один, вроде всё было нормально было. Когда же вернулся и в ожидании ужина выпил кружку чая с сухарём… В общем меня полоскало потом так, что не дай бог кому. В этот вечер мне было не до ужина, и в половине десятого я уже лежал в спальнике. Ребята от ночного дежурства меня освободили. А свой ужин я ел в половине шестого утра следующего дня, когда проснулся оттого, что Денис устроил возню и шум своими сборами.  

 

 

первый перевал

 

21 марта 2005 года

Ох, уж этот Денис. Сегодня он последний дежурный «на печке» и дежурный «по кухне». В пять часов, как я уже сказал, я проснулся от денисова шума. Он уже на улице и разводит костёр, а треск ломаемых им сучьев в тишине ночного зимнего леса – это очень громкие звуки. Если вчера Денис помогал Лене и в половине шестого уже вскипятил воду, то сегодня он «полноценный» дежурный. Денис молодец! Он давно и хорошо усвоил, что завтрак должен быть приготовлен вовремя. Но в пять утра разводить костёр, когда общий подъём в шесть, а выход запланирован на восемь… Ну рано, Денис, рано!

Возвращаю Дениса в палатку, а сам встаю и сажусь около печки. Я проснулся. Нахожу под печкой свой вчерашний ужин – гречневая каша с тушеным мясом. После вчерашнего моего «выполаскивания», есть мне уже хочется. Каша за ночь покрылась сухой коркой, которую я снимаю и ставлю тарелку на печку. Потихоньку разговариваю с Денисом, он что-то мычит в ответ, вдруг замечаю, что он спит. Ладно, до шести пусть спит. Он уже одет, котлы висят над костром. В шесть встанет, а к семи завтрак у него будет уже готов.

После своего первого завтрака (вчерашнего ужина) я одеваюсь и, объявив, в шесть часов общий подъём вместе с Денисом выхожу из палатки.

После завтрака Паша, собирая котлы, предложил выбросить одну из двух бутылок соуса «Чили» и одну (тоже из двух) полулитровую бутылку соевого соуса с чесноком и перцем. Пашу понять можно, ему хочется хоть чуть-чуть да разгрузиться. Ладно, 250 грамм «Чили» без общих возражений летит в костёр, а вот соевый соус я не дал. Поход ещё только начался, ещё пару дней и дистиллированная снежная вода себя проявит, на солёненькое да остренькое потянет всех.

Сегодня у нас первая кульминационная часть похода – преодоление перевала из Орокота в Правый Омот. На нём я не был, поэтому волнуюсь: что там нас ждёт на подъёме, и каков будет спуск? Когда не знаешь, что тебя ждёт, волнуешься. Но неизвестность и заставляет усиленно работать головой. Все надо учесть, всё надо предусмотреть. Всем объявляю, чтобы достали лавинные ленты и закрепили на себе, при этом проверили, чтобы их можно было бы выпустить. Я знаю, что мы будем максимально всё обходить, но судьбу испытывать ни к чему.

Как и планировали, в восемь (8.08) выходим. До конца протропленного мной накануне участка, как я и предполагал, идём ровно полчаса. Далее до половины одиннадцатого тропим по отработанной схеме без рюкзаков. С рюкзаками стали тропить тогда, когда почувствовали, что проваливаемся уже не на 30-40 см, а на 15-20. Тем более, что пятеро тропящих (я иду всё время вторым и не троплю, надо правильно указывать первому направление, да и мне сегодня ещё предстоит немало потрудиться на подъёме, девочки также не тропят), не успевают возвращаться к началу своей новой очереди на троплении, приходиться ждать и терять время, которое для нас сегодня очень ценно.

В половине двенадцатого, когда подъём стал уже весьма крут, а снег плотен, мы останавливаемся и вяжем тормозилы. Я внимательно вглядываюсь в горную гряду. Смотрю в карту. Кажется, что самое низкое седло – наше. Но оно хоть и самое низкое, но далеко не простое. До начала выхода на склон ещё далеко, но я уже отсюда пытаюсь определить траекторию нашего пути. Вначале справа (по ходу) с плавным набором высоты на лыжах, выходим на ригель, с которого уже без лыж должны выйти на склон контрфорса, по которому должны выйти на его гребень. А уже по гребню контрфорса мы должны двигаться в сторону водораздела Баджальского хребта. Перевалить, возможно, нам придётся значительно выше самого перевала. Но что там на той стороне?

На ригель, мы вышли достаточно быстро. Что ж не идти на тормозилах по жесткому, но не ледяному снегу, да пологому склону?

Время половина первого. И есть уже как-то хочется. Из всего того, что можно нам сейчас съесть, чтобы не хотелось пить – это курага.  Достаю из рюкзака двойную дневную порцию кураги. Сегодня она нам нужнее, чем, например, завтра. Завтра мы хотя бы обед нормально сможем приготовить. А здесь только снег, камни, да местами выглядывающие из под снега зелёные ветки кедрового стланика. Два литровых термоса мы добросовестно забыли дома. Вспомнили про них только позавчера, когда прошли первые километры нашего пути. Но винить некого, собирались сами. А на кураге этой нам жить до вечера.

В час дня выходим на склон на лыжах, однако, пройдя буквально двести метров, лыжи приходится снять и закрепить на рюкзаке. Теперь рюкзак у каждого стал как минимум на четыре килограмма тяжелее. Всё-таки горные лыжи не предназначены, чтобы их носили в рюкзаке. Что ж, придётся потерпеть.

Вот теперь настало моё время отрабатывать утреннее «нетропление». Практически сразу мне приходится отказаться от того, чтобы рубить ступени на этом снегу с рюкзаком за плечами. Это не то что сложно, это невозможно. В три захода (пробил ступени – вернулся) вывожу группу на гребень контрфорса. А вот дальше хоть и сложно, но идти с рюкзаком можно. Подъём примерно от 25 до 30°. Камней под ногами уже больше чем в начале, но местами всё равно приходится на жестком снегу ледорубом пробивать ступени. (Мои лыжные палки несёт в рюкзаке Денис.) Сделаю 10-15-20 шагов, остановлюсь, постою, подышу. Ещё пройду, опять постою. При этом ещё и успеваю убегать вперёд от ребят. Им тоже не легко.

Когда вышли на каменную осыпь менее закрытую снегом, то с одной стороны искать опору под ногами стало легче, но с другой стороны подъём стал круче.

Когда по моей оценке до водораздельного гребня оставалось 200 метров, то я решил что хватит топать в сторону вершины, пора траверсом выбираться  к гребню. Но, пройдя буквально 50 метров, выясняю, что между нами и гребнем кулуар, идущий от вершины. И либо его надо обходить через вершину, либо где-то спускаться и пересекать. Поднявшись метров на двадцать вверх, нахожу участок потенциального спуска. Спускаюсь метров на десять в сторону кулуара (правда, потом я очень критически оценил этот свой спуск, ловя себя на том, что сам же нарушил правило, которое я требую от ребят на склоне – думать над каждым шагом и не торопиться, а я поторопился, и хорошо, что всё хорошо закончилось). После чего решаю, что до меня и дальше надо спускать рюкзаки на верёвке, а участники до меня могут спуститься спортивным способом, а дальше до рюкзаков пешком. Первым ко мне по верёвке, закреплённой наверху, спустился Денис и дальше по снегу пробил тропу до камней, по которым спускается до места, куда я предполагаю спускать рюкзаки. Семён руководит всем спуском участников наверху, привязывает рюкзаки и спускает их мне, а я отправляю их дальше к Денису.

Когда Паша после девочек спустился до Дениса, а наверху остались ещё Артём, Женя и Семён, я оправляю его на разведку к гребню. Он очень быстро до него доходит и выясняет, что спуск простой и вовсе не такой как подъём, пологий и снежный. Замечательно! Я решаю, что ребятам нет смысла меня дожидаться, пока мы с Семёном закончим всю работу с верёвками, и посылаю их вниз. Опыту своих учеников я уже могу доверять, и если они решили, что спуск простой, то значит спуститься смогут.

На преодоление этого кулуара мы потратили больше часа, хотя, наверное, можно было сделать всё быстрее.

Первые на спуск с гребня ушли в 18.50. Мы так торопились, что наверху не сделали ни одной фотографии. Всё что смогли сфотографировать, сделали только на подъёме к перевалу.

Смаркировав верёвки и нацепив их на себя через плечо, я с рюкзаком Дениса, а Семён с моим, мы выходим на гребень. Сверху отчетливо видна тропа ребят. Всё правильно делают – идут пологим серпантином. Склон не лавиноопасный. Потому что если бы у ребят возникли вопросы относительно лавинной опасности, то на склон бы они не сунулись без меня. Очень приятно наблюдать, как мальчишки, которые четыре года назад стали у меня заниматься, стали настоящими грамотными туристами.

Светового времени у нас меньше часа и надо дойти до ближайшей сушины. Сверху определяю, что первым на спуске Паша. Хорошо, что на мне оказался рюкзак Дениса. Ледоруб то мне уже не нужен, а вот палки лыжные совершенно кстати. Меняю их на рюкзаке местами.

Когда мы с Семёном подошли к ребятам, они уже надели лыжи и ждут нас. Денис ждёт своих лыж, которые несу я. Пока светло надо торопиться, а то опять будем впотёмках искать сушину. Паша готов, девочки готовы. Женя почти готов. Что ж, вперёд, до ближайшего сухостоя.

Сам надеваю лыжи. Рукавицы уже не рукавицы, а комки льда. Они флисовые, и как бы флис не был популярен сегодня, рукавицы из него не предназначены для работы на снегу. Выходим вчетвером: я, Артём, Семён и Денис. Тут выясняется, что у Артёма одна тормозила с лыжи снята, а лыжи то пластиковые! Снова останавливаемся, но Семёна и Дениса я отправляю вниз. Пока жду, когда Артём навяжет тормозилы, надеваю штаны‑самосбросы и достаю налобный фонарь. Я уже изрядно замёрз.

В четверть девятого мы с Артёмом подходим к лагерю. Костёр уже горит. Паша с Денисом валят сушину. В начале десятого пьём чай с Уссурийским бальзамом. Ленин папа дал ей в качестве неприкосновенного запаса. Сегодня хоть и заканчивается третий день похода, но то, что мы смогли сделать, какие силы потратили, заслуживает того, чтобы использовать НЗ. По правде сказать, когда я подходил к месту будущего лагеря, я уже решил, что ребятам в чай обязательно надо налить грамм по десять спирта. Уж больно велика была нагрузка и в физическом и в эмоциональном плане. Но у Лены оказался Уссурийский бальзам, что значительно лучше обычного спирта. 

Когда Паша искал место под лагерь,  главным основанием для него было наличие  сушины. Идеального места же под палатку здесь нет. Но мы же не «чайники» какие‑нибудь. Неподалёку от костра на небольшом относительно него возвышении обвожу периметр палатки и Семёну с Артёмом и Леной поручаю лавинными лопатами выкопать площадку под палатку глубиной сантиметров сорок-пятьдесят. Но как только ребята углубились и докопали до стланика, то оказалось, что под ним пустота и Семён провалился вниз почти с головой. Под стлаником то  снег оказался перемороженный крупнокристаллический. Сдвигаем место палатки ближе к кустам и уже не выкапываем яму радиусом 4 метра, а просто выравниваем площадку.

Одна из неприятностей, которая подстерегает всех, кто на глубоком снегу ставит палатку «Зима» – это установка центрального кола. К каким хитростям только не прибегают туристы! Мы же ребята простые, подбираем кол, чтобы он сквозь снег дошел до земли. Ночью всё же хочется спать спокойно и не решать проблем с заваливающейся палаткой. Поэтому определяем глубину снега, добавляем два метра высоты «Зимы» и ищем соответствующую подпорку. Главный специалист по этому делу у нас – Женя. Но кол у него с первого раза сегодня не получается. Получается только со второго.

Костёр наш на глубоком снегу медленно, но верно ушел вниз, образовав яму, на краю которой можно сидеть, свесив ноги в сторону костра. Костровую сетку на Баджал я не беру. Можно конечно, но из-за трёх-четырех раз связываться  с ней совершенно нет желания. Поэтому иногда приходиться терпеть подобные неудобства. Ужин готовит Ксения и самое неприятное для неё не костёр, который ушел вниз, а дым, который заполняет всю костровую яму, он совершенно неконтролируем, ест глаза и не позволяет заглянуть в котёл.

Ужин наш несколько затянулся из-за лагерных работ. Ужинаем лишь в половине одиннадцатого. Хоть и устали,  а в палатку не торопимся. Эмоции переполняют.

В палатку забираемся почти в полночь.

И все едины в одном: ну мы же герои!? Конечно герои! 

И ещё очень отрадно, лавинные ленты нам выпускать не пришлось.

 

Дорогая моя девочка! Прошедшие два дня были очень тяжелые. Вчера мы очень много шли, делая себе лыжню (тропили), а сегодня преодолевали перевал. (Перевал – это такое понижение в горном гребне, разделяющее истоки двух рек.) Было очень сложно, было очень трудно, а иногда и чуть-чуть страшно. Но мы перевал преодолели и перешли из одной реки в другую, которые этот перевал разделял. Перешли из реки Орокот в реку Правый Омот. Как я говорю своим ребятам: «Ну, мы же герои!»  Конечно герои!

Завтра у нас обычный ходовой день, и нам надо пройти около двадцати километров по целине, то есть с троплением лыжни. Все уже ребята втянулись в ритм похода. Радует погода. Сегодня небо было без единого облачка и не было ветра.

Уже в который раз убеждаюсь, что на нас сверху кто-то смотрит и помогает нам. Наверное, ангел-хранитель у кого-то есть. А может быть у меня? Очень хочется в это верить.

Крепко тебя обнимаю и целую.

Твой папа. Я пошел спать, тем более что спать мне осталось всего два с половиной часа. Время половина пятого утра, а утренний подъём в семь.

 

 

кто-то горы переставил?

 

22 марта 2005 года

Чтобы спокойно без толкотни одеться, я обычно прошу последнего у печки дежурного, разбудить меня за пятнадцать до общего подъёма. Женя не забыл, разбудил в без пятнадцати семь.

Всё-таки мы молодцы, несмотря на Пашино копание в палатке после подъёма, палатку снимаем до завтрака. Пока идут сборы, снимаю видеокамерой ребят и задаю всем дежурный вопрос:

–        Что вчера произошло? (Как прошел вчерашний день?)

Вопрос то один для всех, ответы у всех разные. У Ксении «очучения непередаваемые»; Паша  из-за тяжести рюкзака ничего не увидел вокруг, и вообще он завидует тем у кого начались каникулы на домашнем диване перед телевизором (врёт конечно, это у него шутки такие);  Артём философски задумался, что он не знал на что шел, собираясь в этот поход; Лена сообщила, что лыжный поход, это та же «пешка», только с прикреплёнными к ногам лыжами.

Да, кстати, действительно сегодня первый день каникул. Мы же сбежали из города на несколько дней раньше. И сколько уже всего за эти дни успели пережить!

С выходом не торопимся и выходим только в половине десятого. В планах на день пройти Правый Омот и выйти в реку Урми.

Первым на лыжах уходит Денис. Он в ударе. Идём левым бортом долины выше границы леса. Вначале идём все на тормозилах, но, пройдя буквально триста метров понимаем (но не все!), что удовольствия от такого спуска не получишь. Останавливаемся и я, Паша, Денис и Женя снимаем тормозилы. Остальные не рискуют. Всё-таки пластик есть пластик. Лыжи эти очень быстро разгоняются, и далеко не всегда получается их вовремя останавливать. Однако, Женя, когда со склона спустились в ручей, и пошли между большими валунами и по глубокому снегу, остановился и разумно снова навязал тормозилы. Молодец, главное вовремя остановится!

Когда из узкого ручья река превратилась в широкую долину, мы устроили привал. Я пытаюсь ориентироваться и с умным видом гляжу в карту. Похоже на Омот и одновременно не похоже. Сверху вниз по нему я конечно не ходил, а вот снизу вверх дважды. Только давно это было – в 1993 и 1998 годах. Но вот что-то направление гор относительно направления их на карте ориентированной по компасу какое-то не такое. Может компас врёт? Пытаюсь на себе обнаружить железные предметы, которые могли бы влиять на магнитную стрелку компаса – их нет. Да нет, куда же мы ещё могли свалиться кроме как не в Омот?

Чтобы не топтать глубокий снег по руслу реки, снова выходим на левый склон и идём траверсом чуть выше границы леса. Нельзя сказать что много, но полтора километра таким образом мы прошли. Когда же уперлись в залесённый склон, то всё равно пришлось сваливаться в реку.

Около  часу дня впереди замаячили узнаваемые мной сопки, которые находятся на стрелке Правого и Левого Омотов, но как не стремился я, чтобы выйти к ним быстрее и на них обедать, быстрее не получилось. А когда я взглянул на часы и понял, что уже три(!!!) часа по полудни, то сообразил, что надо останавливаться. Пока нашли место, ушло ещё пятнадцать минут, пока же приготовили обед, поели да собрались выходить, наступило пять часов. Время совершенно бессовестно нас не жалеет. Вообще, промежуток времени между часом и тремя я вообще не заметил. Когда у меня в голове сработало, что уже три, а мы еще не обедали, я очень сильно удивился. Как будто какая-то временная дыра образовалась.

Почему так произошло? Мы катались на наледях. По наледям сверху вниз идти – это не снизу вверх. А когда все на горных лыжах, на которых главное понять, как ставить ноги, чтобы они с одной стороны были управляемы, а с другой стороны быстро катили. А то, что приходилось тропить между наледями, не изматывало глубоким снегом. Вот время и пролетело.

После обеда же тропить пришлось всем. Наледи закончились, река стала более пологой. Тропим по 5–7 минут в быстром темпе, хотя того темпа, какого хотелось бы мне не получается. Тропление лыжни, когда проваливаешься на 30-40, а то и больше сантиметров – это всё-таки тяжелая мужская работа, которой пока нашим юным туристам ещё учиться и учиться. Но ведь именно для этого мы и ходим в походы. Чтобы учиться преодолевать препятствия, чтобы сжимать зубы, когда тяжело, чтобы пусть иногда, но выполнять ту работу, которую в городе делать не приходиться, а делать её настоящему мужчине уметь надо. 

В половине седьмого вышли на стрелку Омотов. Я очень надеялся, что от стрелки по старой дороге будет след. Но я надеялся на лыжный след охотника, а здесь от ГАЗ-66. Ну, по такой дороге мы максимум через час будем в Урми. По карте до неё не более четырёх километров. Однако вот что-то в этой дороге меня смущает, но вот что? Пытаюсь найти для себя объяснение своим сомнениям. Наличие такой дороги сам себе объясняю ведущимися в этом районе разработками олова и вольфрама и находящейся семью километрами ниже устья Омота по Урми артели старателей, которая эти разработки и ведёт. И вот как-то компас опять не сходится с картой. Ладно, дальше Урми мы всё равно не уйдём.

И мы побежали.  С 18.40 до 19.50 мы шли (почти бежали) по колее от колеса грузовика-вездехода. Прямо скажу, идти по колее от колеса не самое приятное занятие. При этом идти быстро. Лыжи цепляются креплениями одна за другую, наезжают носами. Чтобы это понять, это надо ощутить на себе. Но, согласитесь, это всё же лучше, чем тропить лыжню по целине, утопая на полметра.

Я рассчитывал, что, в конце концов, мы упрёмся в долину Урми, ведь Омот её левый приток, причем приток весьма крупный. Однако бежим-бежим, а устья Омота всё нет и нет. Четыре километра уж точно прошли. В голове полная каша. И когда я понял, что дальше идти нельзя, потому что через десять минут станет темно, мы остановились около ближайшей сушины. Тут я соображаю, что у меня на глазах тёмные очки. Да, Дмитрий Вячеславович, всё! На сегодня хватит! Разбираться с горами, реками и картой будем завтра.

А без тёмных очков на моих глазах светового времени у нас прибавилось.

Как Денис и Женя свалили сушину, подошли девочки, а следом за ними Паша. И все за работу. Сегодня роли такие: Артём и Паша – дрова на печку, Женя и Денис ставят палатку, Ксения, Лена и Семён – дрова на костёр, сам костёр и ужин. А я пошел на разведку. Нет, не могу ждать завтра, чтобы определяться с горами. Надо сейчас посмотреть и может что-нибудь увидеть. Хотя на самом деле, если честно, надо просто дать возможность ребятам поработать одним, без своего чуткого руководства.

Полагая, что дорога около Урми должна круто повернуть вправо, я прошел метров триста и выяснил, что так и есть. Значит, мы дошли до Урми.

(Правда, когда я сделал этот вывод, я не учел одного обстоятельства – от стрелки Правого и Левого Омотов до Урми по карте не более четырёх километров, а мы пробежали по колее больше пяти то уж точно, да и бежали мы не совсем в ту сторону, в какую надо.)

Вернувшись на лагерь, я помогаю допилить ребятам дрова, и за разговорами подошло время ужинать. Сегодня ужинаем раньше, чем накануне, всего в десять минут десятого.

К одиннадцати часам укладываемся, и в одиннадцать заступает первый ночной дежурный. Сегодня это Женя. Закончился его «кухонный» день. На ужин из всего дежурства ему посчастливилось только помыть котлы. Вообще у нас дежурный по кухне только в завтрак полностью ощущает на себе, что он дежурный. И костёр в темноте он разводит, и варит, и раздаёт сухари-печенюшки, и кашу разливает, ну и котёл моет в обязательном порядке. Обед готовят все, дежурному только котёл помыть. На ужин около костра в основном девочки, а в этот поход в основном Ксения, и дежурному опять остаётся только котёл помыть.

 

Дорогая моя девочка! Сегодня у нас не ожидалось ничего особенно яркого. Просто надо было много пройти с троплением лыжни. Я чувствую, что надо быстрее, быстрее, иногда тороплю ребят. Но прокладывать лыжню быстро не получается. Вот и получается, что планирую пройти одно расстояние, а проходим несколько меньше. Днём на реке мы встречали наледи (это открытые большие участки гладкого льда), на которых с удовольствием покатались, как с длинной пологой ледовой горки. У всех у нас лыжи горные, а у них есть металлические края, вот мы как на коньках, на них и катились, толкаясь лыжными палками.

Днём было много солнца, но дул ветер. Лица у всех загорели так в эти дни, что до них невозможно дотронуться. Больно. Спасаемся одним – мажем их увлажняющим кремом. Наверное, помогает, но не сильно.

На ночёвку сегодня встали поздно, практически перед самой темнотой. Хорошо, что у всех есть фонарики как у меня и как я тебе подарил, поэтому лагерь ставили в темноте. Ну да ничего, все привычные. За день устали, да и усталость предыдущих дней уже начинает сказываться. Так что когда я лёг спать, то сразу заснул. На ночное дежурство у печки еле же поднялся.

Твой папа.

 

23 марта 2005 года

В 6.45 Паша будит меня и выходит разводить костёр. Погода нормальная, термометр показывает -25°С, небо чистое, ветра нет.

Сегодня День рождения Дениса Лебедева. Праздник решили разделить на две части: утреннюю и вечернюю. На завтраке Денис достаёт один тортик из рюкзака (а на ужин у него в рюкзаке ещё один!). А мы дарим Денису подарок – вакуумную кружку с гравировкой «Денис». Праздник начался!

Пожалуй, больше Дениса тому, что у Дениса появилась кружка, радуется Паша. Дело в  том, что позавчера, когда мы в темноте ставили лагерь под перевалом (странно, вчера тоже ставили лагерь в темноте!), Ксения около костра повесила Пашину кружку на ветку. Расчищая подходы к костру, я выпилил все ветки, которые мешали, и выкинул их в сторону. Когда Паша спросил Ксению, где его кружка, она обернулась в сторону ветки, на которую повесила кружку и её не нашла… В общем Паша в снегу долго искал потом свою кружку. Искал он её и утром, но безуспешно. Поэтому Паша вчера с нетерпением ждал, когда Денису подарят кружку, чтобы забрать у него его старую кружку, которую, кстати, Денису подарили мы в походе три года назад, когда ему исполнилось четырнадцать лет. Сейчас Денису исполнилось семнадцать лет и кружка из обычной «нержавеечки» стала вакуумной «нержавеечкой».

Денис же не приминул заметить, что Дмитрий Вячеславович не на той стороне сделал гравировку. Денис «левша», он держит кружку и не видит надписи. На что мы ему ответили, что надпись нужна для того, чтобы все видели, кто пьёт из этой кружки. Ну, привереда!

Выходим в начале десятого (9.10). Проходим вчерашние мои триста метров и спускаемся на реку. Опять я пытаюсь ориентироваться. И ничего не понимаю. Как будто кто-то горы переставил! А может что с компасом? Да нет. Относительно солнца он  показывает нормально. В конце концов, до меня доходит, что мы уже далеко не в Омоте, а в Урми. Но когда мы в неё вышли. Да и ширина здесь Урми несколько шире, чем она около устья Омота.

Возвращаемся на дорогу и проходим вверх вдоль реки метров четыреста. Внимательно смотрю на русло. Вижу, что основное русло Урми уходит в сторону от дороги и по огромным камням спускаюсь, не снимая лыж, к реке, пересекаю её и через остров перехожу с правого берега её к левому, там, где основное русло реки…

И… в течение трёх часов тропим участок, который накануне мы чуть в стороне пробежали по дороге за 1 час 10 минут. Только через три часа мы смогли уйти от долины, по которой спустились к Урми вверх по Урми.

Почему я говорю «долины», а не реки Омот. Да потому что это не Омот, а что-то другое. Судя по карте, ближайшим большим притоком Урми  к Омоту является  Ирунгда‑Макит.

Тропим до 13.50 и встаём на обед. Отдав ценные указания, я ухожу тропить дальше. Иду 40 минут, за 25 возвращаюсь. 

Пока тропил, обнаружил вдалеке на склоне правого берега какие-то разработки и экскаватор. Ничего не понимаю. Если река, по которой мы спустились Омот, то эти разработки появились за последние пять лет. Если река нашего спуска Ирунгда-Макит, то эти разработки территория оловодобывающей артели.

В половине четвёртого выходим. За тридцать минут проходим мною протропленный участок и к пяти часам выходим в саму артель.

Вот теперь в моей голове всё встало на свои места. Проходя вдоль артели, мы к домам подходить не стали, хотя видели, что сторожа здесь есть (артель работает только в летний сезон). Сразу выше артели по Урми находятся развалины бывшей ГРП (геолого‑разведывательная партия). Когда я здесь был в 1993 году, в ГРП оставалось буквально несколько семей, остальные уже выехали. Это как раз было то время, когда в нашей стране рушилась система геологоразведки, да и не только её.

 

 

 

Встреча

 

23 марта 2005 года (продолжение)

Проходя мимо ГРП мы обнаружили лыжный след. Классно, значит след этот должен довести до устья Омота, и у нас есть надежда к наступлению темноты выйти к зимовью, которое и находится несколько выше устья Омота. Ну, ребята, побежали! Пройти нам надо около семи километров. Однако, долго радоваться нам не пришлось, свежий след закончился буквально в двух километрах. А дальше…

А дальше мне опять приходится выступать в роли «ловца» старой лыжни. Зная, что с моей лыжни ребята никуда не свернут, я убегаю вперёд, чтобы пока светло и пока хоть что-то видно держать старый след и не потерять его. В одном месте, правда, влетел в воду, да так, что пришлось лыжи снимать и полностью их очищать ото льда. Зато ребята это место с водой под снегом обошли, оно было не очень большим. В конце концов, к двадцати часам я вышел к зимовью и там обнаружил двух охотников – Ивана и Василия. Минут через двадцать подошли и ребята. Охотники нас приютили и, честно сказать были рады нашему появлению. Один из них, Иван, в нашем лице нашел благодарных слушателей и много чего рассказал ребятам.

Ужин готовим на костре, который организуем в стороне от зимовья, а не на печке, потому что на костре быстрее, и потому что с котлов, которые стоят на печке без крышек очень сильно парит.

Когда вышли готовить ужин, то в зимовье остались только девочки. А нам, кроме того, что надо ужин приготовить, а для этого надо организовать и дрова, и воду, да и поговорить есть ещё о чем. Сегодняшний день тоже полон эмоций. Главная тема – это «переставленные» с места на место горы, наши ошибки и анализ прошедшего и предстоящего пути. Главный вывод из того, что перевалили мы не в Омот, а в Ирунгду – увеличение реально пройденных километров на маршруте, реальная оценка перевала, которым мы переваливали и того, который вёл в Правый Омот. Вряд ли  перевал в Правый Омот – перевал для нашей группы юных туристов. Он не меньше «двойки-А» в горной классификации перевалов. Ведь мы его видели. А там ого-го!!! В общем, что ни делается, делается к лучшему. И самое главное: надо из всего происходящего делать выводы, и набираться опыта на самых разных ситуациях. Я, как школьный учитель, уже много лет следую одной простой аксиоме: существует всего два стимула, которые побуждают взрослого (старше 13–14 лет) человека учиться – или если он чему-то очень сильно захочет научиться, или его жизнь поставит в такую ситуацию, которую он преодолевает, делает для себя выводы и, при этом, учится. В ситуации нашего перевала в Ирунгду был  как раз этот второй случай с выходом из создавшейся ситуации. Но ведь ничего критического-то не было. Ну, потеряли день времени, но потеряли тот день, который сэкономили на Орокоте.  Так что всё нормально.

За ужином празднование Денисова Дня рождения было продолжено. Из рюкзака Дениса появился ещё один торт «Рыжик», а из рюкзака Ксении вафельный торт «Причуда» и шоколадные конфеты. Да и гречки мы сварили столько, что доедала её собака охотников. Почему так много? Потому что к гречке этого ужина мы добавили гречку с обеда, который должен был быть в день, когда мы переваливали.

Когда пришло время ложиться спать, мы с охотниками (или охотники с нами) достроили нары, чтобы кроме самих охотников на нарах смогло уместиться ещё пять человек. Благо около зимовья были старые толстые доски. По всей видимости, это половые доски с разрушенной ГРП.

Я, Денис и Семён устраиваемся под нарами. Я очень редко ночую в зимовьях, но всегда ложусь так, чтобы первым почувствовать холод. Ведь около печки в зимовье ночью никто не дежурит. Поэтому ночью около трёх часов надо вставать и растапливать печь. К этому времени зимовьё уже изрядно успевает остыть.

 

24 марта 2005 года

Проснувшись утром, слышу голоса Ивана и Василия. Смотрю на часы, без пятнадцати семь. Пора вставать. Бужу Дениса и Семёна и отправляю их одеваться, а затем на улицу. Всем одновременно одеваться в районе печки не получится, тесно. Как мальчишки вышли на улицу, вылезаю из-под нар сам. Чувствую, что правый глаз открывается с трудом, да и всё лицо как пузырь. Это результат солнечных ванн да дистиллированной снежной воды, на которой мы готовим еду и пьём.

Пока одеваюсь, разговариваю с Василием о том, о сём, о снаряжении, пилах, фонарях…

К половине девятого завтрак готов, не спеша, завтракаем, угощаем хозяев нашей походной едой. Рецензию на наш завтрак мы получили очень даже хвалебную.

Выйти рано не получается. Уже после того, как все собрали свои рюкзаки и приготовили лыжи, сидим в зимовье и разговариваем с Василием. Паша как всегда, когда можно поговорить, в ударе, вопросы сыплет одни за другим. В конце концов, Паша, полностью расположив к себе охотника, получил предложение через несколько лет заменить самого охотника на этом сложном охотничьем участке. Ведь не отдаст же охотник свои угодья в руки какому‑нибудь проходимцу, а Паша в самый раз подойдёт.

В начале двенадцатого выходим. Идём по лыжне охотников. Она всего лишь чуть припорошена, и идётся хорошо. Не доходя до ключа Угрюмого на левом берегу, лыжня привела нас к промежуточному охотничьему зимовью наших ночных хозяев. Около зимовья, как и на базовом зимовье свежие пиленые и уложенные для просушки дрова.

Когда охотников осенью в начале охотничьего сезона забрасывали вертолётом, то они с собой взяли бензопилу, чтобы в конце сезона, то есть в марте, заготовить по своим зимовьям дров на несколько сезонов.

Около этой избушки решаем, что можно остановиться на обед, тем более что время уже без десяти два. Погода мутная, небо в пелене, сон валит с ног.

Утром, чтобы снять отёк с лица пришлось пить противоаллергический диазолин. Отёк сошел, но лицо горит и к нему не притронуться, очень больно.

На Лену вообще смотреть страшно. Ей тоже надо что-то пить. Даю и ей лекарство.

Как хорошо, что у нас есть сало! И мы его едим в каждый обед. Холодным оно как-то не идёт, а вот тонко порезанное и чуть обжаренное на прутике… Это не просто еда, это очень вкусная и полезная еда, а главное это очень интересное занятие, которое не даёт заснуть в ожидании обеда.

У нас обед меньше чем за два часа не получается. Во-первых, мы готовим суп не из концентратов, а в качестве основы у нас  обычная крупа (рис, гречка) или рожки. Но, если рожки быстро варятся, то с рисом и гречкой приходится ждать. Зато суп получается нормальный, ведь кроме самодельного тушеного мяса, расфасованного  пластиковые чашки из под «мягкого» масла. (Половина такой «мясной» упаковки, примерно 200 грамм, у нас на восемь человек идёт на одно приготовление обеда или ужина.) Но и жаренный лук и морковь мы несём на себе. Так что суп у нас правильный, а не какие-то бич-пакеты (народное название суповых пакетов.). Кстати, сейчас их так не называют. Термин «бич‑пакет» появился в советские времена в семидесятые годы, когда в продуктовых магазинах изобилия  не было, а вот суповые пакеты продавались всегда. Расхваливать их вкусовые качества я не берусь, но вот то, что стоили они не дорого, и супом, сваренным из одного пакета, можно было накормить двоих человек (хотя на упаковке было написано «3-4 порции») – это я утверждать могу. Туристы тогда их часто использовали для походов. А почему именно бич-пакет? Всё очень просто, ведь бич, это «бывший интеллигентный человек», который по карманам наскребает мелочь.

Хорошо бы ещё брать с собой сухой картофель, но его у нас купить не возможно, разве что через Интернет. А сушить самим – слишком много мороки. Вот и обходимся без него.

Так что на обед ровно два часа. Встали в 13.50, вышли в 15.50. Да и я из этого трагедии не устраиваю. Всё-таки ребята, да и я, кстати, тоже, устают. Поход не должен превращаться в кровавый пот, застилающий глаза. А четыре часа активного перехода до обеда и четыре после, это вполне достаточно. Наверное, и не только для детской группы. Хотя иногда получается и меньше. Но если вдруг возникает ситуация, когда обед невозможен, как у нас получилось при преодолении перевала из Орокота,  то группа должна быть готова к тому, что надо терпеть до вечера, работать и не ныть. А вот это надо воспитывать, это надо выращивать. Здесь всё уже будет зависеть не только от подготовленности участников, но и от того настроя, который сможет создать среди участников в группе руководитель. Такой настрой, чтобы можно было с каждым идти и в огонь и воду. В ситуации с этим походом всё очень просто, как я уже рассказывал в начале, четверо мальчишек из пяти – это мои воспитанники, один – воспитанник моего учителя, и девочки имеют за плечами хорошую туристскую и коммуникативную школу.

В планах сегодняшнего дня дойти до перевала и из Урми в ключ Водопадный и в зимовье, которое находится на самом перевале, заночевать.

 В устье ключа Угрюмого стоит старый практически разрушенный временем посёлок геологов. Мы в него не заходим. Мне идти смотреть старые разрушенные домики интереса нет, около одного из них пять лет назад я ночевал, мальчишки же тоже явного интереса не проявляют к ним, Ксения и Лена вообще ничего не увидели, как будто только под ноги и смотрели. На самом деле пройти мимо можно совершенно легко – только один дом виден с реки, остальные стоят в глубине леса. Да ещё и мелкий и противный снег идёт.

Около второго промежуточного (от Омота до перевала) зимовья лыжня закончилась. Да, это уже менее приятно. На то, чтобы сегодня тропить, мы совершенно не рассчитывали.  Но, приглядевшись к снегу, увидели, что лыжня от зимовья вверх уходит, но она полностью переметена. Вначале первым уходит Денис, но, пройдя буквально сто метров, зовёт меня на помощь. Денис не может удержать след  и теряет его. Ну не тропить же, когда можно проявить чуть-чуть сноровки! Я ухожу вперёд и стараюсь идти очень быстро (настолько, насколько при этом получается).

Пасмурная погода, мелкий снег – стемнело несколько раньше, чем хотелось бы. Около двадцати часов, уже практически в полной темноте, окончательно потеряв след, при этом понимая, что до зимовья не дошли буквально пятьсот, а может быть и меньше, метров, мы встаём. Ночёвка в зимовье – это конечно замечательно, как минимум не надо ставить палатку, а затем её собирать. Но надо вовремя остановиться. Тем более у нас есть ещё один шанс потренироваться в постановке лагеря ночью на очень глубоком снегу.

Распределяемся по работам. Сначала я, Денис и Женя валим на склоне сушину, переносим её к лагерю (для не совсем сведущих: всё это делается на лыжах, потому что без лыж сразу по пояс тонешь в снегу). Затем Паша и Артём пилят дрова на печку, Женя и Денис ставят палатку, Семён и Лена собирают дрова на костёр, Ксения готовит ужин, у меня же как всегда самая сложная работа – общее руководс­тво всем процессом. Конечно сложная – за одним Семёном глаз да глаз нужен! Я как увидел, что он полез на дерево, чтобы наломать сухих веток, мне чуть плохо не стало. При этом если он и не рубил сук на котором сидел (у него топора в руках не было!), то всё остальное было очень на это похоже. На Семёна пошумели (я пошумел) и отправили колоть дрова на печку, благо на костёр дров уже было достаточно. 

Но всё же мы молодцы! За полтора часа у нас палатка стоит, печка ждёт, чтобы её растопили, дрова допиливаются, ужин почти готов. И всё это в темноте при свете фонарей! Это конечно не героизм, а будни нашего похода, но мы всё равно молодцы!

Без пятнадцати десять собираемся вокруг костра на ужин. Рис оказался чуть не доварен, но не беда. Я не нарадуюсь про себя на нашу группу, трудно, сложно, лица у всех болят от солнца, но свет в глазах не исчезает. Замечательно!

В половине одиннадцатого я первым заползаю в палатку, стелюсь, развожу печку и быстро ложусь спать. Не до посиделок. Надо отдыхать.

 

Дорогая моя девочка! Сегодня весь день думал о тебе. Сердце не на месте. Я очень за тебя волнуюсь.

Утром оказалось, что у меня от снега, солнца, ветра лицо отекло так, что правый глаз с трудом открылся. Пришлось пить противоаллергические таблетки, чтобы снять отёк лица. Вчера вечером у нас произошла очень интересная встреча с охотниками, у которых в зимовье мы ночевали. Они понравились нам, мы понравились им. Даже сегодня утром уходить от них не хотелось.

Сегодня солнце  было сквозь тучи, так что хоть наши лица немного пощадило, но плохо было видно горы. А к вечеру вообще пошел снег. Лагерь опять ставили в полной темноте при свете фонарей, но ребята мои не хнычут, и вообще они молодцы. Такой поход не каждому по силам.

Я очень скучаю по тебе, моя девочка.

Твой папа.

 

 

 

правый ярап

 

25 марта 2005 года

Через сорок минут после выхода мы на перевале Урми – ключ Водопадный (приток Правого Ярапа). Перевал этот можно отнести к классическому лыжному перевалу – на лыжах поднялись, на лыжах спустились. И это притом, что высота перевала выше тысячи шестисот метров над уровнем моря. Горы вокруг очень красивые, вообще место совершенно замечательное. Это место из категории тех мест, куда обязательно надо возвращаться.

Фотографируемся с развёрнутым флагом «Арго», это первый подобный снимок в этом походе. Дует ветер, идёт мелкий снег. В стороне на склоне обнаруживаем остатки геологических работ, стоит какая то хитрая вышка, видно, что взрывали породу. Как нам сказали охотники, весь Баджальский хребет – это залежи оловянно-вольфрамовой руды, только добывает её всего одна небольшая артель и только в одном месте – около заброшенной ГРП.

Подъём то к перевалу быстрый, а вот спуск... Стараемся идти полками, не заходя в лес. Однако, в конце концов это приходится сделать и в русле опять обнаруживаем старый заметённый лыжный след наших друзей-охотников. Он то идёт по руслу, то опять уходит в лес (там, где русло становится очень крутым и с очень большими валунами).  На одном из таких лесных участков Паша на своих скоростных лыжах краем уха наехал на сучок. Пришлось оказывать первую помощь. Обработал я зелёнкой Пашино ухо, да замотал ему голову бинтом. И стал Паша у нас не просто Пашей, а Пашей рваное ухо. Настоящее мужское имя!

Идём очень плотно, на опасных участках собираемся вместе. После оказания Паше медицинской помощи проходим пятнадцать минут и снова собираемся – опять крутой спуск с левого борта в русло. Причём на этом участке снимаем лыжи. Нет Артёма и нет Семёна. Ждём. Минут через десять появляются. Оказывается, только мы отошли, у Артёма вырвалось из лыжи крепление.

Спрашиваю Семёна, что не догонял то нас предупредить об этом. На что Семён ответил, что он не оставил товарища в беде и шел рядом с ним. Эх, Семён, Семён…А я уже дёргаюсь, куда они могли деться на таком коротком участке?…

Ремонт крепления дело долгое, поэтому пришлось останавливаться сразу и на обед.

В половине четвёртого выходим с обеда, поднимаемся на полку и по стланику и весьма жесткому снегу спускаемся к зимовью, которое стоит в устье Водопадного.

От устья Водопадного до устья Лагерного скатываемся по наледям за час, а это около четырёх с половиной километров. Классный каток-горка. А у нас у всех горные лыжи!!!

В устье Лагерного обнаруживаем ещё одно зимовье. По рассказам охотников, это последнее зимовьё на их участке. К нему мы не подходили и как только зашли в Лагерный так наткнулись на весьма крутую мокрую наледь. Это с горки на лыжах катиться хорошо по льду, а вот подниматься по льду на лыжах вверх не очень приятно.

Иду первым. Когда мне надоело уродоваться, я снял лыжи, подцепил их за петли в носах на поводок из репшнура и дальше пошел пешком. Ребята уже отстали от меня и издалека видели, что я сделал. Совершенно правильно всё поняли и сделали то же самое. Но прошел я двести метров и вышел на снег.

Подойдя ко мне, мои младшие друзья очень огорчились тому, что из-за этих двухсот метров они снимали лыжи, привязывали их к рюкзаку на поводок, а теперь их надо опять надевать. Что ж, ребята, у нас все походы с вами учебно-тренировочные! Вот когда пойдём в «пятёрку», тогда поход будет спортивным, а пока… А пока мы только учимся и готовимся. Хотя для наших ребят этот поход всё-таки можно отнести именно к категории спортивных походов. Как мы сами иногда смеёмся «тройка» водная и «тройка» лыжная – это далеко не одно и то же! Поэтому-то и количество тех, кто путешествует зимой на лыжах значительно меньше тех, кто путешествует летом. Здесь сам мороз  – это уже препятствие, глубокий снег – это уже препятствие.  И от этих препятствий никуда не деться в течение всего похода, не говоря уже о подъёмах, спусках, перевалах.

И опять нет Артёма и Семёна. На трёхсот пятидесяти метровом участке они ухитрились отстать на двадцать минут. Чего делали, не понятно.

По Лагерному тропим до без пятнадцати восемь, находим удобное место для завтрашней днёвки и встаём. И через пятнадцать минут опять темнота…

 

Быков Артём

В первый раз пошел в такой сложный лыжный поход, хотя приходилось ходить в лыжные походы и до этого. Так что, отправляясь сюда, я особенно не волновался и не задумывался над предстоящими трудностями. Но если бы я знал, на что я иду! Две недели один-одинёшеньки, отрезанный от всего мира, шаг за шагом, километр за километром всё идём и идём мы вперёд. Иногда вниз, а чаще вверх. Ужасно надоела тропёжка по Орокоту. Унылые, однообразные, надоевшие пейзажи и впереди нетронутый снег, в который мы вгрызаемся по очереди, прокладывая себе дорогу.

Тяжелым был день первого перевала. И не столько сама последняя стадия карабкания вверх с лыжами в рюкзаках, сколько длинный подход на лыжах. Скажу честно, мне никогда не приходилось преодолевать таких крутых и сложных перевалов и меня   ежесекундно терзало миллион сомнений: «А сможем ли мы? Ведь мы, вот они, такие маленькие внизу, а скалы, почти отвесы, обступили нас со всех сторон. И мы с лыжами должны карабкаться сквозь снег, стланик, камни всё вверх и вверх, а конец пути всё так же далёк и не доступен…»

Вообще, когда Дмитрий Вячеславович показал, где мы должны пересекать водораздел, я чуть не присел от удивления и думал, что он, наверное, шутит, слишком далёким, крутым и заоблачным казалось это седло, точнее снизу оно виделось мне вершиной. Но когда я понял, что всё на полном серьёзе, мне стало не по себе. Я не верил в свои силы, но я верил, что Дмитрий Вячеславович знает, что делает и нам не очень надо волноваться. Я отбросил в стороны все мысли и сомнения, и сказал себе: «Надо!» И пошел. И перевал нам покорился!

С Баджалом у меня связано множество впечатлений, воспоминаний и переживаний. В свой первый лыжный поход несколько лет назад я пошел на Баджал. И в то время, впервые находясь в окружении безмолвных заснеженных вершин, я написал эти строки:

Далёкий манящий Баджал,
Каждый твой пик, как кинжал,
Властвует в облачной мгле.
Прекраснее места нет на Земле.

 

 

 

иногда приходится отступать

 

26 марта 2005 года

Сегодня днёвка. Не надо с утра снимать палатку, собирать рюкзаки. Да и нести сегодня их на себе не придётся, хотя и нельзя сказать, что мы будем пассивно отдыхать. В планах тропление лыжни по Лагерному до верховьев и разведка пути через перевал в реку Талиджак.

Ещё вчера было решено, что девочки останутся в лагере, отдохнут да дров на ночь напилят. Они уже изрядно устали, поэтому пусть отдыхают. С собой берём два котла, и всё, что необходимо для приготовления обеда, лавинную лопату, ледоруб и тёплые куртки.

Выходим в десять и тропим в течение трёх с половиной часов до половины второго. Определив, что мы уже очень близко подошли к перевальному склону, на границе леса около очень живописной скальной стены, оставляем на хозяйство Артёма, Семёна и Женю и втроём (я, Паша, Денис) уходим в сторону предполагаемого перевала, он так заманчиво смотрится!

Надеваем тормозилы на лыжи и уходим в сторону перевала, однако, пройдя метров триста, лыжи приходится снять и дальше идти пешком. В двадцать минут второго мы поднялись наверх, но это оказался вовсе не перевал, а сплошной обман. А тот перевал, в сторону ключа Встречного самый низкий из всей гряды, который я планировал в Хабаровске (на который мы должны подняться и по гребню и пройти в сторону Талиджака), у нас перед глазами и с нашей седловины надо спуститься в верховье ручья и снова идти наверх к перевалу. Спускаемся по заснеженному склону, он достаточно жесткий, но ступени пробиваются, ноги уходят в снег не более пяти–восьми сантиметров. Иногда, правда, и по колено. Спустившись, идём вдоль кустов до камней, по которым очень аккуратно поднимаемся наверх.

В десять минут пятого мы наверху. То, что увидели, абсолютно не радует. В сторону Встречного висит огромный снежный козырёк, под которым стена ну если не отвесная, то градусов шестьдесят. Гладко было на бумаге! Идти по гребню в сторону Талиджака возможно, но в кошках, с ледорубом у каждого участника и без лыж в рюкзаке. По сложности этот траверс не менее 2А. Группа у нас всё же детская и поход лыжный, а не горный.

Что ж, теперь то я уже точно знаю, что этот участок (самый центр Баджальского хребта, откуда берут начало его основные реки: Талиджак, Правый Ярап, Герби, Баджал) не для детских лыжных походов, хотя бы и «троечных».

Так что придётся выходить запасным вариантом и переваливать через водораздел и уходить на северные склоны хребта запасным вариантом через перевал Правый Ярап – Ярап-Макит.

Посмотрели, пофотографировали горы, самих себя на их фоне и пошли вниз. Вниз не вверх, да ещё и по пробитой тропе. А когда дошли до лыж и одели их, то… Иногда бывает чуть обидно, что находясь в таких местах не получается накататься с гор вдоволь. Всё куда-то идём, идём, идём… Нет бы остановиться, полдня потратить на то, чтобы в удовольствие покататься с горок. Но почему-то не получается. Когда переваливаем, то всё надо быстрее и быстрее, а когда ушли в долину, то там таких горок уже нет.

К пяти часам мы подошли к нашему микро-биваку, где ребята уже нас потеряли. Обед они давным-давно сварили, но сами ещё не ели, ждали нас. Суп с рожками при этом превратился в густую похлёбку, но да ничего, и эта похлёбка пришлась кстати.

Вниз к лагерю спускались так: я, Денис, Паша без тормозил и за час, Женя, Артём, Семён на тормозилах за два часа.

По возвращении домой (так Паша называет бивак, где бы он не стоял) даже немного пожалели, что по этой лыжне завтра подниматься не придётся, такую колею пробили!

А девочки весь день проспали, и дрова не напилили, мотивируя это тем, что вдвоём пилить не удобно, потому что сидеть на бревне некому. Короче, тунеядки.

Пока мальчики и девочки пилят дрова, я ещё и ещё раз смотрю в карту. Да, сейчас путь у нас только один: через Правый Ярап в Ярап-Макит и затем в Герби. Ходовых у нас осталось четыре дня: день на Правый Ярап, день на перевал и Ярап-Макит, два дня по Герби. Нормально, успеваем.

После ужина много беседуем около костра, погода и позволяет и располагает. Только к 21.45 все перебираемся в палатку. «Печное» дежурство начинаем с одиннадцати, я сегодня дежурю первый. 

 

Дорогая моя Алёна! Я сегодня был очень высоко в горах, на высоте около 2000 метров. Смотрел на неприступные скальные стены, снежные карнизы. Очень красиво и очень впечатляет! Пока поднимались, шли в облаке, из которого сыпала мелкая снежная крупа. А как поднялись, увидели солнце. Со мной наверх поднимались только Паша и Денис. Все остальные ждали нас внизу. Пока шли наверх, очень устали. А вот вниз спустились быстро и совершенно легко.

Паша заметил, что в лыжном походе бывает либо холодно, либо жарко (когда сильно активно двигаешься). Нормально не бывает.

Мы с Пашей иногда вспоминаем нашу поездку к морю в залив Ольги. Перед походом я пересмотрел тот наш небольшой фильм, который мы там сняли, где ты, Алёночка, демонстрировала свои умения плавать. А мне часто вспоминается наше прощание с морем и заливом Ольги, когда, уезжая, мы вышли из машины, подошли к краю обрыва и смотрели на восходящее солнце, начинающийся новый день и бескрайнее море.

Твой папа.

 

 

27 марта 2005 года

В 6.45 меня будит Ксения. На самом деле я не сплю крепко уже с пяти часов. Что это? Волнуюсь о перевале? О его южном склоне и вообще возможности перевалить с юга на север с Правого Ярапа в Ярап-Макит конечно будешь волноваться. Для нас это единственная возможность выйти за короткое время на Северные склоны Баджала, а времени у нас, как я уже говорил, осталось не так уж и много.

В семь объявляю общий подъём, а к семи сорока пяти завтрак уже готов. За пятнадцать минут завтракаем, а к восьми двадцати практически уже все готовы. Во всяком случае, рюкзаки у всех собраны, лишь Паша да Ксения греют лыжи над костром да мажут их лыжной мазью, да Артём, Семён да Женя снимают обледенелые тормозилы. Сегодня они нам не нужны. Предупреждаю про поводки для лыж, чтобы были готовы, ведь по Правому Ярапу около четырёх километров придётся идти вверх по льду, и мы точно пойдём пешком, а не на лыжах.

Те же, кто готовы, просто сидим около костра и разговариваем.

Выходим ровно в девять. Я предполагал, что до Правого Ярапа по лагерному скатимся за двадцать пять минут, но за двадцать пять не получилось. Получилось за сорок пять. Хотя катили мы очень быстро  и не останавливались. В Ярапе снимаем тёплые куртки, уже вполне прилично светит солнце, небо чистое. Температура поднялась от двадцати пяти до пятнадцати градусов.

Снимаем лыжи, цепляем их через поводок к рюкзакам.

Практически в самом начале нашего пешеходного пути я вдалеке между гор увидел перевал, который уж очень похож на наш. Посмотрел карту, вроде бы он. Панорама изумительная. Нет, не зря я стремился в Правый Ярап.

Дойдя до избы в устье Водопадного, уходим по старому переметённому охотничьему лыжному следу. Причем сразу от зимовья по реке мы его не увидели, и пришлось метров двести протропить. Но чувствую, что лыжня быть должна. Потом приглядываюсь, вроде бы есть едва читаемый след. Через залом пробираюсь к нему, его почти не видно, но встав на него сразу почувствовал – лыжня. По всей видимости, она от зимовья не сразу спустилась на реку, а прошла через лес.

По этому следу идём до пятнадцати минут второго. Он закончился там, где уклон русла стал значительно больше, и заломов с крупными валунами добавилось.

Встаём на обед, и я сразу ухожу тропить вверх. Троплю, периодически заглядывая в карту. Здесь самое главное не перепутать распадок, а их здесь несколько.  Из-за деревьев и из-за облаков, скрывающих вершины гор, очень сложно ориентироваться. Один раз я вышел из русла через бурелом на редколесье, понял, что ещё рано выходить из ручья и вернулся обратно. Пройдя ещё метров четыреста, снова вышел на правый склон, и стал подниматься на контрфорс, разделяющий распадки. И когда я вдалеке увидел наш перевал, только тогда и повернул назад.

Ещё когда я только спустился со склона в ручей, я почувствовал, что очень хочу есть, и что уже несколько устал. Пробивать лыжню по глубокому снегу – это всё-таки серьёзный труд. Хотя бы и привычный для меня.

По возвращении обедаю. Ребята уже поели. И пока я ем, они вяжут тормозилы. Мне же, чтобы надеть свои «супертормозилы» нужно буквально две минуты.

Я тропил без тормозил, но пройти этот путь без тормозил с рюкзаками на пластиковых лыжах, наверное, возможно, но очень сложно.

В половине четвёртого выходим и, как я и предполагал, проходим мною протропленный участок за сорок минут.  

Гонок уже не устраиваем, сегодня мы всё равно не перевалим, а под перевал подойти успеем.

В конце протропленого участка, во время отдыха, Паша предложил достать подарок Михаила Николаевича Шевцова, который он подарил нам ещё в Хабаровске с надписью «Вскрыть на подъёме», и который весь поход лежал у меня в рюкзаке. Это оказывается плитка кунжутовых козинак с кусочками кураги. У большинства наших туристов сегодняшние сладости уже на исходе, поэтому этот пусть и не большой подарок весьма кстати.

Ребята интересуются, почему Михаил Николаевич сделал нам такой подарок? На что я отвечаю, что Михаил Николаевич хороший человек, я с ним дружу, и он хотел сделать нам приятное. И вообще он человек из категории людей, которые очень трепетно относятся к символам: флагам, эмблемам, ну и напутственным подаркам. И это замечательно!

После короткого отдыха далее идём по контрфорсу, который отделяет основное русло верховьев Правого Ярапа от долины, из которой нам выходить на перевал.

Здесь не в ручье. Идём практически не проваливаясь. Торчащий из-под снега стланик то же практически не мешает.

В начале седьмого находим ровное место среди деревьев в лощине, в основном закрытой от ветра. До начала предперевального склона мы не дошли, но до него осталось не более пятнадцати минут хода.

Пока ребята ставят лагерь, я ухожу на разведку. Надо определиться с тактикой подъёма с выбором пути на склоне. Выходя наверх, я с разных точек просматривал склон и старался высмотреть наиболее оптимальный путь нашего подъёма.  Подойдя практически вплотную (не доходя 150 метров до начала основного подъёма на перевал), я явно вижу направление и решаю, что завтра с утра с Денисом и Пашей, пока будет готовиться завтрак, выйдем на склон и пробьём ступени на перевал.

Когда я наметил путь выхода к перевалу, то в основном успокоился, намеченный мною путь  не должен оказаться сложным для нас.

По возвращении уговариваю ребят покататься с горки на лыжах. Ведь прямо рядом с лагерем хороший жесткий склон, не очень длинный, но покататься можно. Не хотят. Наверное, просто устали. Уж если Денис с Пашей не хотят, значит точно устали. Ничего,  ребята,  завтра перевалим и пойдём только вниз. Как написал Артём в своём рассказе про летний поход на Дуссе-Алинь: «…из гор, туда, где живут люди». И мы пойдём именно туда.

В половине девятого ужинаем, после которого так хорошо сидится около костра и разговаривается о всяких разностях.

 

Дорогая моя девочка! Как я люблю горы! Для меня нет самоцели покорять вершины, хотя подниматься наверх, чтобы видеть далеко вокруг, мне очень нравится. Мне нравится бывать в горах, чувствовать их дыхание, их мощь, их молчаливое спокойствие, умиротворённость.

В горах очень непредсказуема погода. Если сейчас светит солнце, то это вовсе не означает, что через пятнадцать минут не пойдёт снег. Набежала тучка, а высота здесь как раз та, на которой бегут облака, ты оказываешься в облаке, и идёт снег. Он может идти пять, десять минут, а может и полчаса. А потом снова светит солнце.

Сегодня мы подошли к перевалу, на котором я уже был два года назад. Он не сложный, но я всё равно чуть-чуть волнуюсь. Завтра мы его должны преодолеть и уйти в реку, по которой будем выходить в течение трёх дней к железной дороге, в сторону от гор. Сегодня полнолуние, поэтому здесь красиво не только днём, но и ночью, когда луна освещает горы. Они становятся ещё более таинственными, и ты как будто попадаешь в сказку.

Твой папа.

 

Долженко Ксения

Сидим перед перевалом. Спать ложимся. Я дежурю.

Ну, так что я хочу сказать. Сидим сейчас и обсуждаем вкусную еду. А кушать действительно хочется J. Но это обычное состояние, которое надо однажды в жизни пережить. Мне, по крайней мере, это ощущение даёт понять настоящий вкус жизни, состояние благополучия, спокойствия и сытости J!

Ну а как мне было тяжело идти и болел спина, хоть отстегни и выкини, и сколько всего с нами произошло, и как было здорово я в другой раз расскажу.

Самое главное то, что открытием похода стала личность Семёна с его бреднями. Это ни с чем не сравнимо! Я выражаю ему благодарность и приношу свои извинения, но без таких людей было бы скучно жить!

 

Семён действительно очень необычен. При таких его достоинствах как трудолюбие, надёжность, доброта, отходчивость он некоторые свои мысли, которые можно было бы держать при себе, произносит вслух. А мысли эти иногда оказываются очень необычны. Именно это Ксения называет «бреднями». Что ж, Ксюша, будем надеяться, что, ещё повзрослев, Семен всё-таки станет следить за тем, что он говорит. Кстати, Семён, загляни, пожалуйста, в нашу «книгу» «Прощание с Тырмой». Там в Пожеланиях я тебе уже об этом писал. Слышишь, Семён, исправляйся! Ты уже весьма взрослый мальчик!

 

 

последний перевал

 

28 марта 2005 года

В семь утра подъём для меня, Дениса, Паши и Лены. Хотя Лена встала ещё час назад на «печное» дежурство. Всем остальным подъём будет в восемь.

Температура «за бортом» минус тридцать градусов. Лена разводит костёр, а мы быстро, насколько это возможно, собираемся. В рюкзак берём верёвку (60 м), лавинную лопату и ледоруб и выходим к перевалу.

Минут двадцать мы поднимаемся к началу предперевального подъёма, затем оставляем Пашины палки, вытаскиваем из рюкзака ледоруб и выходим на склон.

Сначала метров сто пятьдесят надо подняться по каменной осыпи. Идём очень аккуратно. Камни мелкие, некоторые держат хорошо, но много и живых. Уклон градусов сорок. Так, так, так… Здесь с рюкзаками пойдём с интервалом во всю длину этой осыпи.

От конца этой осыпи я наметил путь вправо-вверх по снежному склону в сторону перевала. Так и идём. Паша с Денисом по очереди бьют ледорубом и ногами ступени, я же корректирую сзади их путь. Когда я понял, что верёвка и лопата нам не понадобятся, я выбил на склоне яму и положил в неё рюкзак. Чего его тащить наверх, если он не нужен?

Около часа уходит на то, чтобы пробить тропу и подняться на перевал. В каменном туре находим записку, оставленную туристами клуба «Горизонт» (Хабаровск, ХГТУ) под руководством Сергея Деревяшкина от июля 2002 года.

С перевала к лыжам мы спустились за двадцать минут, а ещё за десять минут мы скатились к лагерю. Ребята палатку уже сняли, рюкзаки упаковали, завтрак приготовили.

Пока мы гуляли на перевал и обратно, температура воздуха поднялась до минус пятнадцати. Вылезем наверх, будет вообще минус десять.

Выходим без пятнадцати одиннадцать. Подойдя к месту, откуда я накануне просматривал склон, снимаем рюкзаки. И отсюда же выпускаем на склон по одному участнику. Порядок такой: Денис, Женя, Артём, Ксения, Лена, Семён, Паша, я. С этого места очень хорошо видно всех подходящих к склону и движущихся по нему. Ну, букашки букашками!

Тропу пробивали мы час, с рюкзаками же каждый участник поднимался около двадцати пяти минут. Я иду последним и могу оценивать, насколько аккуратно наши ребята обращаются со ступенями. Действительно аккуратно, ступени в основном целые.

Когда все наверху, фотографируемся, Паша снимает сюжет для фильма про наш поход. Закладываем в тур свою записку. Её  я написал внизу у костра сразу после завтрака.

В объектив (или микрофон?) видеокамеры Денис говорит, что теперь нам идти только вниз и спуск с перевала начинаем… с подъёма. Чтобы начать спускаться наиболее безопасным и простым путём надо немного пройти по гребню перевала вверх в сторону перевала Ярап-Макит – Урми. Кстати, ребята, ведь мы находимся на водоразделе самого Баджальского хребта. Второй раз мы пересекаем главный хребет за этот поход. Прошли буквально двести метров, надели лыжи и покатили (а кто-то пошагал на тормозилах) вниз. Спускаемся полками левого берега.

В половине второго сваливаемся в ручей, где сразу же определяемся с местом обеда. Обед наш несколько затянулся: сначала снег долго таял, затем рис долго варился, потом надо было поговорить, ведь мы преодолели последний перевал нашего похода. И хотя впереди два полных ходовых дня и почти шестьдесят километров пути, настроение уже такое, что вот-вот мы сядем в поезд. Нет, сначала сходим в магазин.

Снега в Ярап-Маките много. Я здесь третий раз, но такое его количество вижу впервые. Лыжню, конечно, делать тяжело, но и камней лыжами мы практически не ощущаем.

До устья Ярап-Макита мы не дошли около двух с половиной километров,  и встали на ночёвку в без двадцати восемь.

 

Дорогая моя девочка! К сожалению не всё, что я хотел бы сказать тебе, я могу записать на бумаге. Хотя бы потому, что многие вещи, о которых я хотел бы тебе рассказать, из письма будут тебе не совсем понятны. Ведь ты у меня ещё маленькая, и для понимания многих интересных вещей у тебя пока ещё просто не хватает знаний. Однако я пытаюсь, хотя и не знаю, насколько удачно у меня это получается. Ах, если бы ты была рядом, то я бы тебе, наверное, смог объяснить всё более понятно. Ведь мы же всегда друг друга с тобой понимали. Но, увы…

Сегодня мы преодолели последний перевал нашего похода. Теперь весь дальнейший путь нашего пути только вниз. Вверх к горам мы уже подниматься не будем. Перевал этот был значительно проще первого перевала, но сложнее второго. Наверху в пирамидке из камней, которая называется тур, мы нашли записку, оставленную туристами из Хабаровска, кстати, моих знакомых из клуба «Горизонт» (мы не раз в «Горизонт» с тобой ездили, это где аквариум с рыбками), оставленную в 2002 году, то есть три года назад. Эту записку  мы поменяли на свою, в которой указали наш маршрут, фамилии и имена участников, мой домашний адрес. Адрес оставляется для того, чтобы, когда другие туристы найдут в туре нашу записку, они бы её мне переправили. Это такая традиция – оставлять на перевалах и вершинах записки.

 Спуск с перевала оказался проще, чем подъём. И теперь я уже совсем не волнуюсь, что мы не успеем вовремя выйти к поезду. Ведь в назначенное время, а точнее 31-го числа вечером, мы должны появиться дома.

Твой папа.

 

Мухаев Евгений

Начало похода началось как обычно. Мы сошли с поезда, вышли на речку под мост и оттуда начали свой поход.

Первые два дня похода были сложными, потому что нам пришлось тропить речку Орокот. Мы думали, что нам протропит этот участок до перевала, который находится в верховье этой реки параллельная группа, но получилось наоборот. (Д.В. Мы полагали, что они начнут маршрут на сутки раньше.) А когда мы переваливали через перевал, мне было сложно идти по склону горы, потому что пришлось идти без питья, так как забыли термосы и без  обеда, но самое главное, это мозоли и стоптанные ноги. А со стоптанными ногами мне было очень сложно идти по камням. Когда мы перевалили гору, я очень быстро спустился и был очень рад.

Следующие дни мы шли так же по распадкам, по рекам между горами, пробивая себе дорогу, тропя снег.

Был один день, когда мы прошли лишние километры по дороге, а на следующий день эти километры тропили по реке.

Иногда были такие дни, когда нам приходилось идти до темноты по реке и даже когда стемнеет.

По пути мы прошли базу артели старателей по добыче олова, следом за ним ГРП (городок геологов). Было очень много зимовьев охотников,  в одном из таких зимовьев мы переночевали. Там было два охотника, которые разрешили нам переночевать. Один из них работает в этом районе более 30 лет и большинство зимовий, в частности, в котором мы ночевали, охотник построил сам. У него ещё красивый и умный пёс по кличке Малыш.

На следующий день мы пошли дальше до следующего зимовья, ради чего нам снова пришлось идти по ночи, но мы не дошли и остановились прямо на склоне перевала. Этот перевал был простенький, потому как был не очень крутой подъём и спуск. А на верху этого перевала было маленькое озеро, которое называется Мертвым.

Была днёвка для того, чтобы подняться на перевал и посмотреть, можно ли его перевалить, но оказалось, что там очень опасно и есть лавиноопасные склоны. Я жалею, что не поднялся на эту вершину, не посмотрел, какая там красота. На эту вершину поднялось три человека – это были Денис, Паша и Дмитрий Вячеславович. А я, Семён и Артём ждали их у подножья перевала, готовя обед. После обеда мы спустились в лагерь, где нас ждали Ксюша и Лена. На следующий день мы пошли на другой перевал, где мы были в марте 2003-го года. Заночевали у подножья этого перевала. Перевалив его, мы спустились почти до речки Герби. 

 

герби

 

29 марта 2005 года

Без пятнадцати семь просыпаюсь от копошения дежурного Дениса. Уже пора вставать, но как неохота. Через некоторое время, уже с улицы, Денис меня окликает и сообщает, что всё таки уже пора. Поднимаюсь, разбираюсь со своими вещами, бужу ребят, выдёргиваю коврик и выхожу из палатки. На термометре минус двадцать пять. Что за магическое число. Лишь один раз за весь поход в это время было минус тридцать (вчера) и минус пятнадцать (во второй день похода).

Без десяти восемь Денис раскладывает по мискам завтрак. Сидеть особо не на чем, вчерашние брёвна, на которых сидели в ужин, вчера же и распили на печные дрова. Но я и упаковку со спальником ещё в рюкзак не убрал, можно и на нём посидеть, да и на рюкзаке можно.

В восемь сорок пять почти все готовы, но выходить не торопимся. По традиции надо постоять вокруг костра и поговорить. Но идти то, в конце концов, надо и мне приходится сделать решающий жест – пихнуть в костёр ногой снег. Этот жест своеобразная команда на выход. Никаких слов, никаких возражений. Все сразу направляются к своим лыжам и рюкзакам.

  Быстро, как и вчера у нас идти не получается, слишком много снега, да и поваленные деревья временами преграждают всё русло. Некоторые можно перешагнуть, под некоторые подлезть снизу, некоторые обходить, выходя в лес.

Хотя скорость тропления у всех и разная, но, почему-то сегодня каждый с нетерпением ждёт своей очереди тропления. Всё объясняется очень просто: идём медленно, а за «бортом» минус двадцать пять. Лично у меня один раз пальцы на ногах замёрзли так, что норовили «отстегнуться». Вот и получается, что 100–200 метров «тропёжки» – это основной способ согреться и даже вспотеть. После второго своего «тропящего» участка останавливаюсь и снимаю куртку.

Лишь в пятнадцать минут двенадцатого мы вышли в реку Герби и нашли в ней лыжный след. Вообще я нисколько не сомневался, что он здесь будет, ну уж если и не туристский, то старый охотничий уж точно. А тут такая колея! Лыжня конечно чуть снежком припорошена, но не сильно. По такой лыжне мы должны, нет, обязаны догнать своё утреннее отставание.

Всё-таки лыжня эта изначально была охотничьей, а не туристской, потому что в некоторых местах уходила с основного русла и шла по лесу. Туристы так не ходят. В устье Урми-Макита она нас привела к зимовью охотника, где мы и остановились на обед. Я здесь не хотел вставать. Почему? Солнце едва пробивается сквозь ветви, а со второй причиной ребята столкнулись практически сразу после того, как меня уговорили. Дров для костра рядом с зимовьем не найти. Приходится потрудиться, чтобы насобирать их на обед. И тут я язвительно замечаю, что никто не неволил, сами захотели. Что ж, очень часто мы не замечаем очевидного за внешней привлекательностью.

С обеда выходим в половине четвёртого. Мы с Пашей уходим чуть позже ребят. А около половины пятого догоняем Лену и Ксению и меня «радуют» тем, что у Лены совсем разломалась, а попросту отвалилась правая щёчка крепления на правой лыже. Даю ценные указания Ксении и Паше, как и до какого времени идти дальше и отправляю их вперёд. Мы же с Леной остаёмся «сочинять» крепление. На ремонт уходит около часа. Металлическую щёчку я заменил капроновым ремешком. В горах так не пойдёшь, а вот по лыжне катиться можно.

Не доходя примерно километр до устья Омот-Макита, лыжня ушла в лес. Это охотник всегда её здесь так прокладывает, чтобы срезать большой крюк, который делает Герби. Иду, а в голове одна мысль, чтобы ребята не перепутали направление и не ушли вверх по Омот-Макиту. В запарке, что не случится. Я вот, например, перевалы в начале похода перепутал. Да и не растеряли бы они никого. Вообще-то я их приучил к тому, чтобы всегда держали друг друга в поле зрения, но всё равно волнуюсь.

Однако, выйдя на лёд Омот-Макита, убеждаюсь, что они свернули куда надо. Молодцы, разобрались, не маленькие ведь. Да и пятеро из них (Денис, Женя, Паша, Семён, Ксения) в этом месте были в 2003 году. Хотя в течение похода много раз убеждался, что от того похода у них осталась сплошная каша в голове и путаница.

Наледь Омот-Макита при выходе в Герби не очень длинная. А вот тремя километрами ниже напротив устья Имку, наоборот, длиннющая, километра полтора. Я то ладно, у меня с лыжами всё в порядке, а вот бедная Лена со своим ремешком вместо крепления…

Когда я ступил на эту наледь, то первой моей фразой были слова: «Ну, поехали!» На что Лена воскликнула: «Ну Вы, Дмитрий Вячеславович, от меня сильно далеко не уезжайте!» Да нет, куда же я уеду.

Без пятнадцати восемь я подошел к развилке лыжней, и в конце той, которая вела к берегу, метрах в ста я увидел, стоящие на берегу лыжи. Свистнул, мне ответили. Всё правильно. Ребята, как я им и сказал дошли до долины Орокот-Макита.

Когда я освободился от лыж и рюкзака, то обнаружил, что костёр уже горит, Денис и Женя валят сушину, Паша и Артём ставят палатку, А Семён бродит в поисках дров. Молодцы! Включаемся в работу и мы с Леной. Как только появились первые чурки, Лена определилась с местом, где ей колоть дрова, и принялась за дело. Забрать у Лены топор, если она колет дрова не возможно в принципе. Такую девочку я вижу в первый раз. Вообще за весь поход я колол дрова один раз, несколько раз Семён, а то всё больше Лена. В ней вообще есть какая-то крестьянская хватка. Открою секрет для тех, кто Лену не знает. Её за её хватку, не только крестьянскую, но и спортивную, у них в «Грани» окрестили – Терминатор. 

Но в данной ситуации самым комичным было то, что Лена  определила место для колки дров на другом конце того самого бревна, на котором я сидел и пилил чурки. Конечно, это не очень приятно, когда на каждый Ленин удар топором, твой «стул» откликается тебе в «мягкое место». Но главное, чтобы дело делалось.

  Ещё днём я заметил, как Паша и Денис отдали девочкам свои пряники и сухари. Зачем, спрашиваю? Что я услышал в ответ? Чтобы вечером хорошо поесть. То есть обмен на вечернюю кашу Ксени и Лены. Самое забавное, что на ужин гречка, но ни Лена, ни Ксюша её не едят. В любом случае эта каша досталась бы ребятам.

В ужин, естественно, Паше и Денису досталось столько каши, что справится с ней они были не в силах. Пришлось помогать. А вот соевый соус у нас закончился ещё вчера. И соус «чили» тоже уже закончился. Растягивали его до последнего. Женя пыхтит, что его не спросили, когда после второй ночёвки выкинули одну бутылку с этим соусом в костёр.

После ужина переносим дрова в палатку, Женя готовит воду на завтрак, и все постепенно перебираемся в наш походный дом. Последними заходим я, Денис и Женя. В одиннадцать часов первым должен заступит на дежурство Денис, но уже в пятнадцать минут одиннадцатого практически все спят. Это наша последняя ночь в палатке в этом походе.

 

Дорогая моя девочка! Завтра у нас последний день похода и мы ночью с завтрашнего на послезавтрашний день садимся в поезд. Поход заканчивается, правда завтра предстоит пройти ещё 30 километров на лыжах.

Думаю, что я доволен тем, как мы прошли этот поход, где мы прошли. Я очень доволен ребятами. Ну, грех было бы жаловаться, если из восьмерых участников, четверо – это мои ученики.

Они уже стали совсем взрослые и заканчивают в этом году школу. А стали заниматься у меня четыре года назад, будучи ещё совсем детьми. Я доволен тем, что за несколько лет я смог их многому научить, и я чувствую, что они это ценят. А для меня это очень важно.

Сегодня мы практически вышли из горного района, а завтра я обернусь назад в сторону гор, помашу им рукой и скажу: «До свидания Баджальский хребет! Мы ещё вернёмся к тебе!»

Твой папа.

 

Лебедев Денис

Сегодня я решил написать в первый, а может и последний раз свои выводы о нашем походе. В общих чертах с моей точки зрения я  как бывалый турист‑лыжник могу сделать вывод, что состав группы для прохождения данного маршрута был достаточно силён и опытен. Было правильное соблюдение техники безопасности. На протяжении всего маршрута группа вела себя достойно. Но хочется особо отметить наших дам, так как я, пройдя через все трудности, реально представляю, какие трудности выпали на их долю. Это касается в физическом плане. Но и я хочу отметить, что морально выдержать двенадцать дней в суровых условиях очень даже не просто. К счастью, все участники продемонстрировали все свои лучшие качества. В общем, я походом доволен. Чего я хотел увидеть и ощутить я увидел и ощутил. Я сейчас сижу у тёплой печки на очередном дежурстве и жду завтрашнего дня, когда же мы сядем на поезд на станции Герби, и поедем до Комсомольска, а с Комсомольска домой в Хабаровск.

 

Подугольникова Елена

Сегодня заключительная ночь в палатке. Я сижу, дежурю у тёплой печки и вспоминаю поход…

Большое СПАСИБО Дмитрию Вячеславовичу и его ребятам за маленькую интересную жизнь прожитую вместе.

Я считаю, что лыжный поход – это, прежде всего, проверка на наличие духовной силы и выносливости у человека, испытание естественной, реальной жизнью – в маленькой семье и в большом мире суровых условий.

Расскажу о некоторых своих впечатлениях.

В первый день я упала, перелезая через брёвна, спускаясь в овраги и поднимаясь из них, да и просто от усталости на ровном месте примерно пятьсот пятьдесят восемь с половиной раз. Причём, поднимая рюкзак снова и снова, понимала, что он всё тяжелее и тяжелее. Постепенно появлялись мысли, какие предметы можно оставить под ёлкой на первом привале – пять пар колготок, или три смены нижнего белья, а может тоник с молочком для умывания или книжку с газетой и программой на следующую неделю? Вот так весь поход, особенно на перевалах такие мысли‑мыслишки посещали мою усталую, измождённую, на радостную и довольную голову.

В общем всё обошлось и, доказав себе и другим, что я настоящий лыжный «чайник» и «баклан», я поперла все эти вещи до конечного пункта назначения!!!

Особенно хотелось бы отметить Ксению Долженко, которая с большой радостью и энтузиазмом переносила все тяготы этого похода. Каждый раз, падая, она весело материлась придавая этим нам, падающим рядом, жизненных сил и энергии. (Д.В. Отдать должное Ксении, когда я был рядом, она этого не делала, чем берегла моё психическое здоровье, за что большое ей спасибо.) В общем, это такая маленькая Юлия Чепалова, которая постоянно торопится, шутит, улыбается и матерится. Спасибо ей за массаж и Спасатель (Спасатель – это крем-бальзам).

Отдельная благодарность Дмитрию Вячеславовичу Верин-Галицкому за его чуткость, понимание, человеческую доброту и простоту.  Как руководитель и просто друг Вы были замечательны!!! СПАСИБО!

 

Спасибо тебе, Леночка, за это признание! Я очень надеюсь, что мы с тобой вместе не раз сходим в поход.

 

Долженко Ксения

Сегодня последняя, долгожданная  ночь в палатке. Все спят как сурки. Наверное, всем снится дом, чей образ нас грел всё время. Ну а кого-то и образ магазина и чувство сытости  не оставляло в покое, так как наше походное меню уже всем порядком поднадоело. Скоро всем нашим мечтам суждено будет сбыться: и маму в щёчку поцеловать и съесть палку копчёной колбасы с хлебомJ.

Что касается меня, то поход удался на славу. Было очень интересно, красиво и весело. Я думаю, что в поезде мы ещё вспомним о прожитых моментах и немного взгрустнём, когда посмотрим в зеркало и увидим знакомого, но непонятного окраса человекаJ с облезлым носом и белым лбом.

Настал черёд возвратиться домой и окунуться в повседневную колею забот, хлопот и вечную нехватку времени. Но как бы не затягивала рутина, каждого из нас всегда будет объединять то чувство полёта и свободы, которые известны всем, но даны не каждому!

Всем спасибо за поход, было приятно со всеми работатьJ!

Выношу огромную благодарность за поддержку и помощь Лебедеву Денису и Игумнову Паше! И всем-всем, кому было не в тягость со мной общаться!

Заканчиваю писать и дежурить одновременно. Ещё раз всем спасибо и до новых встречь!!!

 

 

 

30 марта 2005 года

Выходим в начале десятого. Во время первой ходки я вспомнил, о чем ночью писал Алёне. Да, надо где-то остановиться, чтобы горы было видно, и попрощаться с ними.

Ровно через час направляющий Семён останавливается. Мы немного растянулись, но в пределах трёхсот метров. Я последний. Подхожу к ребятам, скидываю рюкзак, и оборачиваюсь назад. Не совсем то, что я ожидал, надо несколько вернуться назад. Забираю Пашу, и с ним уходим наверх по реке. Чтобы найти мало-мальски пригодное место для съёмки пришлось возвращаться метров триста назад, да ещё и не по лыжне. Благо снегу на льду не более пяти сантиметров.

Определяю место для себя, для Паши, договариваемся о нюансах, и я для нашего фильма про поход говорю в объектив видеокамеры о том, что и как мы прошли, о причинах, которые не позволили нам пройти так, как мы задумывали, о том, что наши ребята все без исключения молодцы, о том, что мы прощаемся с Баджальским хребтом, но обязательно сюда вернёмся.

 Кстати, пока мы шли в походе, у меня зародился план на будущий год про поход четвёртой категории сложности. Он частично затрагивает и Баджальский хребет. Каков маршрут? Пока наши мысли в буквы превращать не будем, чтобы… Чтобы всё у нас получилось.

  

Мухаев Евгений

На пути домой появляется такое чувство или понимание того, чего раньше не понимал и не осознавал. Конечно, сначала было сложно, но без этого не бывает. Эти сложности воспитывают характер человека. Постоянные размышления дают возможность всё взвесить и понять, о чём раньше даже не понимал и не задумывался.

Выйдя на речку Герби, мы пошли по лыжне быстро, быстро. Хорошо, что последние дни мы шли налегке, но последние дни морально были тяжелые, потому что были срывы друг на друга из-за всяких пустяков, но эти пустяки были правильные в том плане, что они были просто советом.

Поход был хороший, насыщенный препятствиями, принятием каких-то решений, красотой природы. Где-то приходилось держать себя в руках, чтобы не сорваться и не выплёскивать обиды на некоторых людей, которые вели себя не совсем правильно, но я не делал этого, так как не хотел ссориться из-за пустяков. Некоторое сказал за меня Дмитрий Вячеславович, где был прав, потому что в походе все равны, не зависимо от пола и возраста. А так мне в походе нравилось всё. Иногда я задумывался над своими поступками и пытался их понять с лучшей стороны. Единственное что надоедало, это однообразие действий и еды. Интересно, что у меня спросят про сгоревшее лицо в Хабаровске? И что сейчас дома, как там дела? Меня это беспокоит. В основном я стал задумываться над этим в конце похода, а в начале я забыл про всё и наслаждался походом.

И последнее, что я хотел сказать, это то, что поход прошел хорошо. Я рад и желаю всем всего хорошего и побольше таких походов в жизни, таких важных для жизни.

 

Женя несколько путано, видно, что переживает этот момент, рассказывает про небольшую ссору, которая произошла у него с Семёном  (отдать должное Жене, он не называет по имени самого Семёна) именно в этот последний день похода. Мы попали в мокрую большую наледь, выйдя из которой всем пришлось очищать лыжи от снега. Все чистят, а Семён нет, потому что у него нет ножа. Он просит его у Жени и Женя не совсем сдержанно ему отвечает, что не даст, потому что свой надо иметь. Может форма ответа была несколько резка, но по содержанию ответа Женя был абсолютно прав. Один из законов туристов-лыжников: нож должен быть либо на себе, либо где-то рядом в рюкзаке (но лучше на себе), причём нож такой, каким можно и лыжи от снега почистить и дерево строгать. Семён же, кроме тёплой куртки, о которой было рассказано в начале, не взял ещё много важных вещей, в том числе и нож.

Если бы Семён  обратился за ножом ко мне я бы конечно чего-нибудь нравоучительное ему сказал, но нож бы дал. Но произошло то, что произошло. Ничего страшного в этой ситуации нет, а то, что к подготовке к походу надо относиться очень серьёзно Семёну уже много раз говорилось и не только мной, но и самими ребятами. Теперь же появился ещё один повод сказать ему об этом. Семён, конечно, немного обиделся, сказал, что мы ему уже много раз об этом говорили, на что я ответил, что коли он так подготовился к походу, то теперь его задача просто терпеть все эти упрёки. Причина этих упрёков только в нем самом. И я очень надеюсь, что Семён извлёк из этого похода свои выводы, ведь жизнь у него только начинается. Отдать должное Семёну, он отходчив, зла ни на кого не держит и понимает, что все «придирки» в его сторону весьма обоснованы. Теперь задача исправляться.

 

До обеда идём часовыми ходками. Лыжня хорошая. На обед встаём в два часа.

На обеде разводим два костра, один  в лесу на берегу, там Женя готовит обед, другой же около лыжни на реке. Инициатором этого костра стал я, потому что облюбовал себе очень удобный камень в качестве кресла, на который постелил небольшой коврик. Сало то  на прутике надо пожарить. Вот я и решил развести прямо перед собой костёр. Ведь для нас развести костёр не сложно. Ребята так же пристроились на рюкзаках вокруг костра и протянули в него на палочках последнее походное сало. Пока жарили сало, всё было нормально, но как Женя принёс котёл с обедом, так костер нас замучил, точнее дым и ветер. В конечном итоге, чтобы нормально поесть пришлось мне огонь притушить.

Зная, что поезд ночью, что лыжня в любом случае приведёт либо к дороге, либо к станции, мы не торопимся. Выходим лишь в четыре часа.

Где-то в  этом районе в позапрошлом году мы выходили на левом берегу через лес на лесозаготовительную деляну. Вот и сейчас наши глаза очень внимательно исследуют левый берег и ждут, и каждый выход лыжни к левому берегу воспринимается как выход на деляну. Но разочарование сменяется разочарованием. В конце концов,  направляющий Семён потерял лыжню. Случай совершенно потрясающий! Шел Семён по лыжне и уперся в кольцевую лыжню диаметром десять метров и, решив, что это тупик, начал тропить в сторону левого берега. Ведь установка же была искать выход на деляну левого берега! Протропил Семён метров семьдесят, тут я догоняю, гляжу, Семён тропит. Что за дела?! Спрашиваю, в чем дело? На что Семён сообщает, что лыжня закончилась, а в сторону левого берега уходят следы (не лыжные). Ну, пошли, посмотрим. Около левого берега, я снимаю лыжи. Место действительно похожее, на то, что было два года назад. Выбираюсь на берег и углубляюсь в него метров на сто пятьдесят. Деляны нет, и просвета вдалеке тоже не наблюдается. По дуге возвращаюсь к реке и кричу, чтобы мне принесли лыжи. Если по лесу без лыж ещё ходить можно, то по реке в снегу сразу тонешь выше, чем по колено. Лыжи принёс Денис, мы подошли к ребятам. Я попросил Дениса пройтись вверх по реке вдоль левого берега и поискать выходы в лес. Денис ничего не обнаружил. Стали мы выяснять (теперь уже стали выяснять!) куда же делась лыжня?

Что нас сразу привело в замешательство, это наличие человеческих следов на снегу. Как будто кто-то бегал по реке и специально путал следы. Семёну, конечно же, досталось за его инициативу, как без этого. На что Семён отреагировал совершенно спокойно, что всегда и во всём виноват один Семён. Даже если он и не виноват. Нет, всегда найдётся то, в чем Семён виноват.

В конце концов, вдоволь посмеявшись над нашими блужданиями в трёх соснах, принимаем единственно правильное решение: возвращаться по лыжне и внимательно искать на ней выход, который Семён прошел и не увидел. Не может же лыжня просто так вот и закончиться.

Теперь я ухожу первым и действительно нахожу лыжню, которая ещё до кольца уходила в лес правого берега. След этот был практически не читаем, потому что шел по очень жесткому снегу с ледяной коркой. Вот Семён его и не увидел в тёмных очках.

К шести часам мы вышли к зимовью на правом берегу. Раньше от зимовья уходила тропа на зимник, по которому через марь вывозили лес. Сейчас тропы нет, и лыжня уходит дальше вниз по реке. Ну что ж, по реке, так по реке.

Пройдя ещё два километра, лыжня всё-таки вывела нас на этот зимник. От него правда осталось одно направление, которым и пользуется местный охотник.

В ближайших планах у нас до наступления темноты, то есть до начала девятого выйти на просеку линии электропередач, а до неё по моим прикидкам еще около восьми километров. И до восьми нам осталось всего полтора часа. Что ж, это две ходки примерно по пятьдесят минут с десятиминутным перерывом. Нормально. Пошли.

Ровно через пятьдесят минут направляющая Ксения падает на рюкзак, при этом у неё часов нет, и я стараюсь про время ничего не говорить. Но у ребят, похоже, в голове эти пятьдесят минут воспринимаются на рефлекторном уровне.

Начиная с половины восьмого, наблюдая закат, каждый не только смотрел под ноги, но и пытался разглядеть вдалеке опоры ЛЭП, но они всё не показывались. Увидели мы их перед самой темнотой в пять минут девятого. Вышли и упали на рюкзаки. Ну, ребята, отсюда не более полутора километров. Правда, по темноте. Паша торопит, что надо быстрее уходить. Я же, полагая, что до поезда ещё вагон времени совершенно не тороплюсь. И в магазин я тоже не тороплюсь. Но, достали фонарики и пошли.

Убегаю от Ксении вперёд, оставив её с Денисом, чтобы дать ей возможность выпустить пар (лыжни она и с фонарём не видит) и быстрее чем может, она всё равно не пойдёт. А отстать сильно на этом участке они не отстанут. За Дениса я спокоен.

Без десяти девять подошли к железнодорожным путям, сняли лыжи и поднялись на насыпь. Когда я выбирался на насыпь, Денис с Ксенией уже подошли к ней. Всё нормально, все в сборе. Смотрю, около вокзала народ какой-то. Чего бы им здесь стоять, до поезда то ещё далеко? Скидываю около здания вокзала рюкзак, оставляю лыжи, вытаскиваю из рюкзака документы и деньки и бегом в вокзал. Внутри знакомые лица и облегченный вздох: «Успели!» Это группа Коли Яранова и Андрея Дёминова. В кассе мне сообщили, что билеты мне уже не продадут, потому что компьютер их не пропустит, поезд уже на подходе к станции, и нам надо идти в общий вагон. Но нам то он и нужен.

 

Дорогая моя девочка! Когда мы выходили на железнодорожную станцию, мы не знали, что расписание изменили. Два года назад наш поезд был в час ночи. И сейчас мы думали, что идёт он так же. А когда вышли на станцию, то оказалось, что наш поезд подходит через пять минут. Вот так дела! Оказывается, расписание изменилось и поезд на станцию, с которой нам предстояло уезжать, стал прибывать на два с половиной часа раньше. Однако хоть на пять минут, но мы пришли раньше поезда. Значит действительно на нас сверху кто-то смотрит и нам помогает и нас защищает.

Вот такой у нас был поход.

Я тебя, моя дорогая Алена, очень люблю, целую и очень по тебе скучаю.

Твой папа.

 

Кроме того, что изменили расписание, ещё и время перевели на летнее, поэтому на наших часах был зимний двадцать один час, а поезд пришёл в двадцать два летних часа.

Проводница общего вагона очень приветливо нас приняла. Людей в вагоне оказалось не много, и мы заняли такие места, какие нам были нужны в середине вагона. А нужны нам были верхние полки. На нижних же мы переоделись, распространив по всему вагону лесной дух дыма, хвои и мороза. И главная мысль, кроме того, что мы герои (конечно же герои!) и что нам очень сильно повезло (а повезло нам действительно очень сильно), это мысль о том, что очень хочется есть. Ужин то мы на станции не приготовили и в магазин сходить не успели. Когда себя привели хоть немножко в порядок и убрали лишние вещи,  я Женю попросил сходить на разведку и узнать, может проводник продаёт какие-нибудь «печеньки». Наша проводница ничего не продавала, а вот в соседнем плацкартном вагоне были и «печеньки» и «вафелки». Что ж, ребята, начинаем тратить деньги!

К полуночи, напившись чаю, укладываемся спать. Во всём организме приятная слабость после длинного ходового дня и двенадцати дней лыжного похода.

 

31 марта 2005 года

В Комсомольске в кассах я оказываюсь первым. И происходит нечто странное, вредная кассир не желает нам продавать билеты по ксерокопиям документов.  У меня паспорт то нормальный, а на участников ксерокопии. Ну не пачку же паспортов нести мне через весь поход. Да и не дай бог с ними что случиться! Это первый раз в моей жизни! В Комсомольске (и даже не в Хабаровске!!!) билетный кассир не продаёт билеты по копиям! Ерунда какая-то! Вызывает дежурного по вокзалу, что-то они советуются, и кассир начинает мне угрожать, что даже если билеты мне и продадут, то к нашей посадке подойдёт ревизор и нас в вагон не пустят, билеты придётся сдавать, и мы потеряем 80% денег! В конце концов, я оказался более настойчив, билеты она мне продала, а ревизор к посадке не пришел. Наверное, если они ему и сообщили, то просто он оказался более мудрым человеком.

Вообще, железная дорога стала та-а-кие чудеса творить! Чего стоит только введение с прошлого года обязательного наличия в детской группе врача, на которого, кстати, билет надо покупать, и не льготный школьный, а взрослый. Не говоря уже о том, что мне где-то надо взять врача, который согласиться с нами идти в лыжный поход, да ещё и оплачивать самому за себя все расходы за это походное удовольствие?! Ведь никаких спонсоров у нас нет. Поэтому мы в этот раз, несмотря на наличие пятерых одиннадцатиклассников, льготные билеты не брали и группу не оформляли. Пусть билеты полные, но нам никто вопросов не задаст. Что творится в нашей стране, я не понимаю!

Пока я стоял около кассы, ребята сходили в магазин и набрали в поезд всяких продуктов.  По-моему им плохо сегодня станет.

Ещё вчера днём, подходят ко мне Паша и Денис и просят, чтобы в магазин за продуктами я разрешил идти им. Дескать, девчонки купят не то, что надо и только деньги потратят. Девчонки при этом считали, что в магазин пойдут именно они, и потихоньку говорили мне об этом, потому что мальчишки то уж точно купят всякой ерунды, которую есть будет невозможно. В конечном итоге за вечерним чаем с «печеньками» и «вафелками» было решено, что они идут вместе и вместе решают, что брать. При этом я сразу сказал, что я в магазин не пойду, и решать, что покупать я предоставляю право им самим. Однако, Паша и Денис, а затем и Ксения с Леной, задавая мне вопросы, все-таки услышали моё мнение. Честно сказать, мне очень приятно, что, несмотря на право решать самим, стараются ответы на подобные вопросы искать коллегиально и спрашивают моего совета. А это уже, как я считаю, ещё один шаг к взрослению. 

Как только был подан поезд на Хабаровск, мы быстренько подбежали к своему вагону и сумели занять наиболее подходящие из имеющихся мест (поезд проходящий и места распределяет проводник, а точнее люди сами занимают свободные места). Группа же наших соседей (Яранова и Дёминова) слишком долго раскачивалась, бродила по вокзалу, и сели в поезд они значительно позже нас.

А в поезде… А в поезде мы продолжали жить только что завершившимся походом, он никак от нас не хотел уходить, несмотря на обилие всякой еды. И это очень здорово!

 

 

Послесловие

 

 

Прошел уже почти месяц после завершения похода, когда я добрался до этих строк. Поход этот стал очень ярким событием для меня в 2005 году. Да, наверное, и не только для меня. Для всех его участников. Ведь не зря же в конце похода Паша сказал о нём: «Трудно, сложно, но классно!»  Это для меня, как руководителя и учителя, который выпускает своих учеников во взрослую жизнь, очень высокая оценка. Ведь действительно так и должно быть – обязательно должно быть трудно и сложно, но при этом и замечательно с точки зрения высокого общего эмоционального настроя всех участников, настроя, без которого невозможно совершать спортивные походы с детьми.

Я очень доволен всеми участниками без исключения. Я думаю, что все доросли до лыжного похода четвёртой категории сложности и с физической стороны и с волевой. А это, на мой взгляд, показатель не только спортивного роста, но и качественный показатель взросления ребят как настоящих людей. Я бы очень хотел, чтобы через год в марте мы собрались в «четвёрку» этим же составом, хотя и понимаю, что это вряд ли возможно на 100% хотя бы потому, что Паша и Артём поступают в военные институты.   Ну а у всех остальных будущий поход уже в планах. И это на сегодня наша мечта.

 

 

Долженко Ксения

Спасибо Вам Дмитрий Вячеславович, что Вы есть и делаете такие замечательные походы. Хотя я знаю, как Вы относитесь к моей лексике, прошу прощения и извиняюсь. Стараюсь высказываться в отдельных и исключительных случаях.

Благодаря вам я познакомилась с замечательными людьми, пусть даже и молодыми, которых я очень полюбила и думаю и надеюсь, что мы еще не один поход пройдём плечом к плечу.

…Дорогу осилит идущий…

 

Вроде бы длинный был поход, вместе с дорогой аж четырнадцать дней, но он уже стал для нас частью нашей истории. Жалко. Что ж, будем жить, планировать новые путешествия и осуществлять наши планы. И мечтать. Я ещё раз хочу вспомнить слова из «Песни о мечте», которые я взял эпиграфом к этому рассказу о нашем походе:

Как много нам дано: рассвета пламень алый,

В весенний сад окно, – но этого нам мало.

Нас манит мир большой, мятежный,  бесконечный…

Идём мы за мечтой, идём дорогой вечной…

Идём мы за мечтой…

 

P.S.  И ещё у меня есть одна мечта. Я очень хочу, чтобы моя маленькая девочка снова оказалась рядом со мной.

 

 

Ваш     Дмитрий Вячеславович

 

Март – апрель 2005 года

 

 

воспоминания о походе

 

 

Уже после похода я попросил некоторых его участников рассказать о событиях похода. Если то, что писали ребята во время похода, было здесь и сейчас, то написанное после, это уже совершенно другое восприятие походных событий, однако, и эта форма рассказов о походе так же весьма интересна.  Хотя бы эти рассказы уже из другого времени и скорее они напоминают всем известную форму школьных сочинений «Как я провёл лето». Они могут казаться несколько путанными, потому что ребята наши далеко не отличники в школе, но при этом эти их рассказы остаются не менее ценными.

 

Лебедев Денис

Прошло уже дней двадцать после похода, которые пролетели так незаметно. Эти дни не сравнить с теми походными днями, где мы боролись за каждый день, рубили снег ногами до ночи. Сегодня я решил вспомнить трудные, а может быть и лёгкие, может быть  весёлые и красивые моменты того перевального двадцать второго числа. Хотелось бы вспомнить всё по порядку.

Итак, утро, шесть часов. Я был дежурным в ту ночь у печки последним и одновременно дежурным по кухне. Значит, выползаю из палатки с котлами натопленной с вечера воды готовить завтрак. Темно. Костёр как всегда не разгорается, но всё же через час завтрак был готов, и я объявляю подъём. Сонные, ещё не досмотревшие свои сны ребята вылезают из палатки. Слава богу, что завтрак прошел удачно, правда, всех пришлось заставить съесть молочную кашу, поскольку день предстоял тяжелый. Настолько тяжелый, что мы сами того не ожидали.

После завтрака все стали шевелиться и собирать рюкзаки. Дмитрий Вячеславович с вечера набил лыжню, чтобы хотя бы в первые тридцать минут хода мы могли бы согреться. (Д.В. По готовой лыжне скорость значительно более высокая и, соответственно, согреваешься быстрее.) Итак, восемь часов, уходить не хочется, а надо. Встаём на лыжню и пошли.

С погодой сегодня везёт, из-за гор появляется солнце. Через полчаса нашего пути лыжня заканчивается. Надеваем солнцезащитные очки и по окончании готовой лыжни идём в бой со снегом.

Тропим по очереди. Первым был Артём. Он скинул рюкзак и пять минут бил лыжню, пока Дмитрий Вячеславович не заменил его на меня. Пока Артём возвращался за рюкзаком, группа продолжала работать и работать. Каждые пять минут мальчики менялись и пробивали метровую глубину снега. (Д.В. Денис несколько приукрашивает, снега хоть и много, но проваливались мы конечно же не на метр, а чуть меньше, сантиметров на тридцать, а иногда и на сорок.) Но вот прошли мы две ходки с троплением и увидели наш перевал среди скалистых гор, среди ясного солнца и синего чистого неба. Склон пошел всё круче и круче, и мы решили навязать на лыжи тормозилы. Пока вязали тормозилы, побалдели без рюкзаков. Нечто нас ждёт впереди. Я доел все конфеты оставшиеся с завтрака. Но вот команда «Вперёд», и мы опять под рюкзаки.

Эту часовую ходку мы шли как обычно, но мне показалось, что прошло два часа. Было настолько тяжело идти, что это даже трудно передать. Но вот привал. Солнце палит прямо на нас, жарко, ноги мокрые. Решили раздать курагу, потому что обед, похоже, остаётся только в наших мечтах. Раздали два пакета кураги.

Вот стоим под перевалом в цирке, и кажется, что через два часа мы будем на той стороне. Немного отдохнули и вот опять под рюкзаки. Выходим на левый склон. И тут Дмитрий Вячеславович принимает решение лыжи вставить в рюкзак и идти пешком. На склоне стоять очень трудно, очень круто.

Дмитрий Вячеславович начинает траверсом набирать высоту. Все держат дистанцию для безопасности товарищей. Но вот прошло немного времени, и мы опять встали. Пока мы отдыхали, Дмитрий Вячеславович рубил ступени ледорубом. Его не было минут двадцать. Подул ветер, и стало холодно. Но вот вдалеке появилась красная жилетка и мы снова встали и пошли. Вышли на гребень, ещё раз отдохнули и снова вперёд. Решили вначале переваливать через вершину слева, но потом поняли, что мы уже не успеваем. Время было уже часа четыре. Один отрезок пути, который показался нам легче, в сторону водораздельного гребня преградил обрыв. Дмитрий Вячеславович нашел подходящий спуск, и было решено кинуть верёвку для страховки. Дмитрий Вячеславович стоял внизу и страховал. Затем спустился я, за мной Лена. Я спустился ниже для того, чтобы принимать рюкзаки. На склоне было немного жутко стоять, так как многие камни были «живыми».

Семён стоял наверху и выпускал всех по очереди. После того, как все спустились, Семён начал спускать рюкзаки. Мы с Леной уносили их в сторону, чтобы они не улетели вниз. Пока Семён спускался последний и сматывал с Дмитрием Вячеславовичем верёвки, мы разобрали рюкзаки кто какой, так как стоять и перебирать рюкзаки на склоне было не удобно. Мы пошли дальше. Пока Дмитрий Вячеславович и Семён догоняли нас, мы вышли на снежный склон спуска. Как я понял, что склон не лавиноопасен, то пошел большим пологим серпантином вниз. Время было уже часов семь. Когда стало более полого, я пошел прямо вниз, так как времени было уже очень много, день заканчивался и надо было торопиться, чтобы найти сушину.

После сорокаминутного хода решили надеть лыжи и продолжить спуск на лыжах. Я сказал Паше, чтобы они шли дальше и искали сушину, а сам дождался Дмитрия Вячеславовича, так как у него был мой рюкзак. Минут через десять Дмитрий Вячеславович и Семён пришли. Первое выражение лица и первые слова, когда он подошел с двумя верёвками на груди и таща рюкзак по склону вниз я, наверное, никогда не забуду. «Вот так берутся перевалы», – сказал Дмитрий Вячеславович. И ещё он сказал, что через двадцать минут будет совсем темно и надо спешить. Из последних сил мы надеваем лыжи, рюкзаки и вперёд. Как Дмитрий Вячеславович и сказал, через двадцать минут стало темно, но мы успели дойти до места нашего лагеря, которое было очень красивое, со скалистыми склонами вокруг и удивительно красивым звёздным небом над нами.

Когда я подошел к лагерю уже горел костёр, а Ксюша обустраивала место около костра. Несмотря на усталость мальчишки уже собирали дрова для костра. А что меня удивило и обрадовало, это слаженность коллектива, несмотря на отсутствие руководителя. Мы с Пашей сразу стали валить сушину. Отпилили первую чурку, а показалось, что отпилили уже двадцатую, настолько мы устали. А голова вообще перестала соображать. Когда Дмитрий Вячеславович подошел к лагерю, он начал ставить с Женей палатку.

Ужинать мы стали в половине одиннадцатого. Ужин был для меня очень вкусный и сытный, так как последний раз мы ели в 7.30 утра. Попив чаю с пряниками, мы опять принялись за работу. Надо было допилить, доколоть и занести в палатку дрова. Дежурному на завтра, а это был Женя, надо ещё было натопить воды на завтрак, чтобы утром не возиться с водой, да и в палатке ночью вода должна быть для пожарной безопасности и просто, чтобы можно было ночью пить.

Часов в двенадцать мы легли спать. Я у печки дежурил первый, все отрубились очень быстро, надо отдохнуть, чтобы завтра опять идти вперёд и только вперед, покорять ещё два перевала по задуманному маршруту.

P.S. Наш девиз не падать вниз, а держаться за карниз.

 

Сергеев Семён

Почти месяц прошел с моего последнего похода, а помню я его, как будто это было только вчера. Мы тогда преодолели три перевала, разных по сложности и протяженности самым сложным по категории был первый. Мы долго шли по нему, сильно устали и вымотались. Но я не буду про него много говорить, про него уже рассказал Денис. Второй перевал был не высокий, но довольно длинный по своей протяженности и шли мы по нему почти двое суток. Больше всего мне запомнился тогда спуск с перевала – один сплошной экстрим, летишь с горки, пока сугроб тебя не остановит. Не помню точно, сколько раз я тогда упал, но накувыркался я вдоволь. А потом наш дальнейший путь пролегал к третьему последнему перевалу. Вот он мне запомнился больше всего, хотя он был не высокий, около двухсот метров и не сильно сложный для прохождения. Но волновался я на нём дольше всего, поскольку надо было подниматься по крутому склону, усыпанному камнями. Причём камни плохо сидели в грунте и шевелились. А после камней метров пятьдесят вдоль склона серпантином. На первом перевале мы двигались примерно также, но там мы шли цепочкой и по более устойчивой поверхности, то есть было не так страшно. А здесь идёшь один, за спиной пропасть да ещё каждый камешек норовит вылезти у тебя из-под ноги. Каждый шаг приходилось серьёзно обдумывать, чтобы не оступится, и идти ровно. Сразу же после камней начинался серпантинный участок, прорубленный в твёрдом снегу. Так что надо было идти след в след по проложенному пути. А так как по нему прошлись не один раз, он был немного разрушен и не однороден. Вот я иду ровно, не проваливаясь, и вдруг одна нога уходит глубоко в снег, а другая остаётся на поверхности и приходится как-то изворачиваться, что бы не портя следа пройти вперёд. И так несколько раз подряд. Хотя  не в этом главное, когда я там шел, у меня создавалось впечатление что, я стою на краю многоэтажки, слева от меня земля, а справа ничего, только крутой обрывистый склон. Было не то чтобы страшно, но чувствовал себя как-то не в своей тарелке. Мало того, в тот день было очень жарко. Суточный перепад температур в это время года на Баджальских горах составляет от минус тридцати ночью, до минус пяти днём. И вот мы шли по такой жаре. Пот лился ручьями, причём забирались мы не долго, сам подъём занял не более двадцати пяти минут, а взмокли, так как будто весь день бегали кросс.

Но зато наверху осматриваясь вокруг, на все что ты прошел, на все эти горы, перевалы и реки. На все что ты видел и испытал, тогда понимаешь, что всё это было не зря. Тем более что это последний перевал и за ним тебя ждёт дорога домой. Кто то из наших пацанов прикалывался, что отсюда видно улицу Карла Маркса и чувствуется запах домашних пирожков. Хотя нам до дома еще предстояло довольно много пройти и проехать. Все хорошо, что хорошо заканчивается.

Закончился и этот поход, но  впереди нас ждут новые приключения.                           

 

 

мы  ещё  чуть повзрослели

 

Во время похода мне пришла в голову мысль провести по дороге домой письменный опрос ребят, в котором они должны будут ответить на следующие вопросы.

1.      Что я ожидал от этого похода?

2.      Чем стал для меня этот поход?

3.      Что нового я вынес из этого похода (знания, умения, эмоции, отношения к людям и пр.)

И ещё во время похода я ребят предупредил, что по окончании похода в поезде будет опрос, но содержание вопросов не раскрывал. Однако ещё в походе я каждому приготовил по листу с записанными на них вопросами. Когда же мы сели в поезд на Хабаровск и немного успокоились, я всех собрал вместе, и торжественно раздал каждому именной лист с вопросами. А дальше… А дальше ребята в течение примерно сорока-пятидесяти минут писали ответы на эти мои вопросы. И только потом мы «накрыли на стол».

Давайте посмотрим, что они написали. Очень попрошу не судить ребят за стиль изложения, каждый писал, как мог. Вначале я полагал, что эти ответы останутся для «внутреннего» моего использования и «в народ» я их выпускать не буду. Однако, познакомившись с содержанием ответов (через месяц после похода) я решил, что эти ответы вполне заслуживают того, что бы с ними могла познакомиться более широкая аудитория. Это своеобразная рефлексия событий уместившихся в четырнадцать дней похода.

 

Мухаев Женя

1. Что я ожидал от этого похода?

От этого похода я ожидал, что в нём будет сложно морально и физически. Рассматривал возможное поведение коллектива. Ожидал встретиться с красивой природой, увидеть зверей, подкрепиться физически и морально.

Ожидал холод, сырость, что у меня будут мозоли. Но так же я ожидал не только плохое, но и что-то хорошее. Впрочем, что ожидал, то так и вышло. Но я старался преодолеть все свои ожидания, и у меня это получилось лучше, чем в первый раз в зимнем походе.

2. Чем стал для меня этот поход?

Этот поход отложился у меня отдельными днями, моментами. И эти моменты стали моим походом в те места, где я не был. Этот поход стал для меня чем-то новым и изведанным, что когда-то было не понятным. Может даже каким-то препятствием или сложностью, которую я преодолел. Но он не стал первым походом, в которые я ходил, потому что каждый из походов по-своему хорош и запоминаем.

3. Что нового я вынес из этого похода?

Из этого похода я вынес много эмоций и знаний. Рассмотрел некоторые отношения к людям. Я понял, что к таким походам нужно относиться серьёзней, серьёзно готовиться к ним. Понял то, что пока не сделаешь все дела, лучше не станет. Например, если лагерь не поставишь, где ты будешь спать?

При разговоре с охотниками я приобрёл знания, где обитает какой зверь. Я понял, как вести себя в какой ситуации. Я понял, что снег не стоит есть. Понял, что если мы обедаем или ночуем в зимовье, то нельзя трогать дрова еду и не закрывать, когда уходим дверь. Понял, что значит техника безопасности.

Что касается отношения к людям, то во время похода я пересмотрел все отношения к каждому человеку в группе и к тем, кого я знаю. Но от этого я не стал и не стану к кому-то относиться лучше, а к кому-то хуже, а просто пойму, что представляет из себя человек и какое место занимает он в моей жизни. То есть я понял человека, и понял, что он из себя представляет. А отношения в каком-то плане стали лучше и я отношусь к некоторым моментам с пониманием, и стараюсь анализировать каждую ситуацию, стараясь прийти к лучшему.

В общем, поход удался, и мне всё понравилось.

 

Игумнов Павел

1. Что я ожидал от этого похода?

Я ожидал от этого похода новых, а может быть и старых забытых ощущений. Я хотел проверить своё терпение, силу воли, и отношение к другим людям. Хотелось, чтобы этот поход помог отдалиться от городских проблем и остаться хорошим человеком.

2. Чем стал для меня этот поход?

Этот поход стал для меня ещё одним незабываемым путешествием, школой выживания. Я получил массу незабываемых моментов, повидал красивые места и, пожалуй, вытерпел самые сложные ситуации.

3. Что нового я вынес из этого похода?

Я вынес из этого походам много нового и вспомнил много старого:

–        Во-первых, я смог преодолеть для себя физические трудности, несмотря на всеобщую усталость.

–        Во-вторых, я стал сильнее в психологическом и моральном плане. Ещё чуть закалил силу воли.

–        В-третьих, проверил, смогу ли я выдержать общение с несколькими людьми на протяжении всего похода. И у меня получилось.

 

Лебедев Денис

1. Что я ожидал от этого похода?

Я ожидал от этого похода возможность оттолкнуться от цивилизации, забыть про все городские проблемы. Конечно же я хотел ещё раз проверить свой хаарактер и доказать себе, что я не такой как все. Проверка готовности к походу, это естественно снаряжение, физическое и моральное состояние, но больше всего моральное.

2. Чем стал для меня этот поход?

Этот поход для меня стал смыслом жизни. (Д.В. Да, действительно в процессе подготовки к походу, Денис только им и жил. Он постоянно тормошил ребят, чтобы готовили снаряжение. Своё снаряжение Дениса было подготовлено безукоризненно, о ещё очень сильно помог Ксении с изготовлением лыжных креплений и шитьём тормозил. И ещё Денис по наводке Паши разведал тропу к дешевым старым горным лыжам, где были куплены лыжи мной, самим Денисом, Ксенией, Женей и Семёном.)

3. Что нового я вынес из этого похода?

Самое главное, что я вынес из этого похода, что всегда надо делать выводы. Надо уезжать из города хоть не намного дней, но все же, чтобы остаться одному для того, чтобы было время подумать о жизни, о смысле жизни, о том, как правильно сделать, чтобы было лучше. Научился ценить какие-то вещи, какие-то отношения, отношение к самому себе. И самое главное научился ценить природу, то, что нас окружает там, где мы живём. Ничего лучше естественной красоты не придумать.

 

Быков Артём

1. Что я ожидал от этого похода?

Когда я собирался в этот поход, я не ожидал ничего конкретного, думал, пойду, а там уж разберусь по ситуации. По крайней мере ничего кардинально нового и неожиданного я не предполагал. Всё-таки опыт лыжных походов у меня уже был. Но результат оказался непредсказуем и превзошел все мои ожидания.

2. Чем стал для меня этот поход?

Бывают походы, из которых не хочется возвращаться, так было например, прошедшей осенью в ноябре, а бывает ты рвёшься из лесу домой, начиная с первого дня и поход превращается в мучение. Этот поход был для меня труден: многокилометровая тропёжка, крутые подъёмы на непривычных для меня пластиковых лыжах, установка лагеря по темноте…

В общем, я хорошенько подумаю, прежде чем идти в следующий раз в лыжную «тройку». Я пережил и перечувствовал за это время столько всего, что моё сердце просто перестало переживать. Я действительно превратился в биоробота, который должен выполнять свои обязанности. Как ни странно, конец похода, так горячо желаемый в середине пути, не вызвал у меня никаких эмоций. Я как кусок дерева еду домой с дырой в груди, и, наверное, должно пройти некоторое время, чтобы я вернулся к прежнему состоянию. Хотя после такого потрясения вряд ли я останусь таким. Я изменюсь, правда, пока не знаю как. И странно и дико представлять, что кто-то живёт как прежде, что кто-то не пережил радикальных перемен и это его нормальное состояние.

3. Что нового я вынес из этого похода?

Для начала я приобрёл хороших и верных друзей, с которыми буду поддерживать отношения в городе. Во-вторых, я все-таки осознал, что я не всесилен и некоторые вещи мне даются с трудом. Я сделал вывод, что лучше нужно готовиться к таким походам, а не готовить лыжи в ночь перед отъездом. Ещё я понял, что двухслойная палатка вещь очень и очень тяжелая, занимающая огромное количество места в рюкзаке, а тепла дающая не больше, чем наша однослойная лицейская под полиэтиленом. (Д.В. Это, Артём, ты просто не ставил палатку с полиэтиленовым тентом на сильном ветру, который превращает за десять минут полиэтилен в лохмотья.)

(Д.В. Когда я встретился после похода с учителем Артёма и моим первым учителем в туризме  Борисовой Мариной Олеговной, то она сказала, что Артём очень сильно изменился после похода и, похоже, очень сильно устал. В конце похода это действительно чувствовалось, он как бы «притормозил» и иногда действительно несколько был похож на биоробота. Но отдать должное Артёму, ни стонов, ни слов выдающих эту его усталость я не слышал. Когда нужно было идти быстро, он шел вместе со всеми и не отставал. Молодец! Всё когда-то в жизни бывает в первый раз. Мне очень приятно, что этот поход в его жизни стал таким испытанием. И хоть Артём и написал, что «я хорошенько подумаю, прежде чем идти в следующий раз в лыжную тройку», я думаю, что по прошествии времени многие сложности этого похода переосмыслятся и превратятся в опыт.)

 

Сергеев Семён

1. Что я ожидал от этого похода?

Готовясь к походу, я не строил больших надежд относительно того, что меня ожидает. Я знал, что будет сложно, холодно и трудно. Но это только внешние признаки, которые не могут отразить полную картину всего происходящего. Я не ожидал, я скорее надеялся, что всё будет хорошо. И эта надежда согревала меня весь поход. Каждый поход уникален, и ждать чего-то неизведанного для меня трудно. Я не жду, я надеюсь, что неизведанное примет меня таким, какой я есть и отпустит обратно.

2. Чем стал для меня этот поход?

Этот поход стал для меня испытанием, как и для всех нас. Но испытанием каждого по разному. Для меня испытанием на терпение, выдержку и самообладание. Мне плевать было на снег, воду, холод и ветер, меня больше отвлекали внутренние чувства. Чувства какой-то непонятной тревоги, тоски и неизбежности.

Пройдя этот поход, я обдумал кучу вещей хороших и не очень. Разные мысли крутились у меня в голове, которые не давали мне покоя ни днём, ни ночью. Суеверие переплетённое с суровой реальностью, тревога и надежды, мечты и сомнения. В общем такого я не испытывал никогда. Это похоже на толпу народа, которая проходит в одни двери – мой мозг.

Хорошо, что эти мысли меня покинули.

3. Что нового я вынес из этого похода?

Этот поход стал для меня уроком, причём довольно суровым. Я понял, что твоё снаряжение – это твоя жизнь. Если снаряжение у тебя неказистое, то и жить в походе будет трудно. Я не буду описывать все свои косяки, все о них знают. Мне лишь остаётся делать выводы и принять меры, чтобы подобное не повторялось. Один раз всё обошлось, но в другой раз так не повезёт. Готовь сани летом, а телегу зимой.

 

Долженко Ксения

1. Что я ожидала от этого похода?

Я ожидала новых трудностей, новых ощущений. Ждала очередных неизведанных горизонтов. Возможность проверить себя, свои силы, узнать новое о людях, о себе самой. Хотелось поразмыслить о жизненно важных вещах, о тех проблемах, которые остались в городе.

В конце концов, найти душевное умиротворение, разобраться в самой себе и своих мыслях.

Смена обстановки тоже играет большую роль. Я с лета ждала этого момента, планировала время, что буду делать до и после похода.

2. Чем стал для меня этот поход?

Ещё одна захватывающая и незабываема страница в моей жизни. Все ожидания оправдались. Я познакомилась с одним очень интересным человеком (Лена Подугольникова). Ну а о прежнем коллективе узнала ещё больше. Ну и конечно опыт! Его, как говориться, не пропьёшь!

3. Что нового я вынесла из этого похода?

Теперь я знаю, что не нужно сильно забивать печку дровами для получения обильного тепла!

Усовершенствовала технику по разведению костра с помощью оргстекла. Ещё больше поняла, что терпение может всё, и в который раз это утверждение подтвердилось. И ещё сильнее укрепилось в моёй голове высказывание «молчание – золото».

Ну и в очередной раз ловлю себя на мысли, что людей нужно принимать такими, какими они есть. Все мы не подарок! Хотя иной раз очень трудно себя сдерживать.

А теперь, сидя в поезде и наевшись всего о чём мечтала там в походе, еду домой с новыми взглядами на проблемы и желанием обнять и поцеловать любимых мне людей!

P.S.Спасибо Вам, Дмитрий Вячеславович, за те знания и умения, которые я от Вас получилаJ!

Ксюха, 31 марта 2005 года

 

Подугольникова Елена

1. Что я ожидала от этого похода?

 Первое – это новые эмоции, впечатления. Хотела посмотреть, что такое на деле лыжный поход (результат превзошел ожидания). Познакомиться с новыми интересными людьми, посмотреть новые места, поправить здоровье, загореть…!!!

2. Чем стал для меня этот поход?

Большим светлым чудом, приправленным хорошими физическими  нагрузками. В этом походе я окрепла морально и психологически.

В новом коллективе всегда труднее переносить тяготы  похода, как физические, так и психологические, но в этом походе всё прошло как по маслу!!!

3. Что нового я вынесла из этого похода?

Новых друзей, опыт зимнего проживания в лесу, хождение на лыжах, в общем, много практических навыков, а самое главное на деле проверила силу своей выносливости и эмоциональной подготовки.

Я очень довольна, всё прошло замечательно, особенно, особенно колбаса с сыром в поезде!!!

Всем большое СПАСИБО!!!